Затем побарабанил пальцами по подоконнику.
Пушистая, видимо осознав, что снисходить до нее не собираются, одним прыжком вскочила на подоконник и с блаженством подставила спинку под новую порцию ласки.
— Вот какая польза от кошек, Таши? — спросил отец, словно в пустоту и впервые назвал меня по имени. — Кроме того, что они красивые, мягкие и пушистые? Никакой.
— А мыши? — вырвалось у меня и на меня же посмотрели как-то с сожалением.
— Но их приятно гладить, на них приятно смотреть, когда их кормишь, они мурчат, — продолжал воспитательную работу отче. — То есть получается, одна цивилизация живет за счет другой, и при этом все довольны, потому что все на своих местах. Если бы кошки задумали состязаться с нами в силе… Боюсь, их бы ждала незавидная участь.
И снова окинул меня оценивающим взглядом.
— Я поняла, куда ты клонишь, — чувствуя, что силы возвращаются, а значит, закипая от ярости, сказала я.
Вот понимаю, почему мамуль все сделала, чтобы мы с папахеном не встретились. А еще Исам вспомнился. И подумалось, что не все драконы такие уж шовинисты. Некоторые, должно быть, в силу возраста, подлежат воспитанию.
— Но среди кошек есть и более крупные и более независимые представители, — продолжаю я, стараясь говорить, как отче, деловито, спокойно, величественно, раз уж такое дело. — Тигры, гепарды, пантеры… Может, в схватке с драконом они и не выстоят, но что-то мне подсказывает, тереться о ноги тоже не поспешат.
Отец нахмурился. Вид у него был задумчивым.
— Ты, должно быть, думаешь, что и драконы не все одинаковые? — спросил он и я вздрогнула, потому что отец словно прочел мои мысли. Потом вспомнила, что драконам свойственна развитая интуиция, и немного отпустило.
— Да, — не стала вилять я. — Думаю. И не просто думаю, а знаю. Как знаю и то, что за мной из Альма-матер драконьей прислали. Документы, или что там у них принято…
— Из Альма-матер присылают вызов, — подсказал папахен.
— Вот, вызов, спасибочки, — проговорила я. — И я инициацию прошла. И драконом стала. А значит тебе, отец, со своими планами на не виденную восемнадцать лет дочь, обождать придется.
— Пятнадцать лет, — спокойно поправил меня отче. — Именно пятнадцать лет назад я отправил твою мать с тобой в зеркальный мир. До этого скрывал вас в другом месте.
Пятнадцать? — пронеслось в голове. — Значит, я помнить этот мир должна. А потом поняла: я и помню. Отсюда мои сны, фантазии, которые всегда принимала за выдумку… И отсюда такое мощное ощущение déjà vu в этом мире. Как будто я с ним не заново знакомлюсь, а просто вспоминаю.