— Пить, — прошептала я и поперхнулась.
В горло потекла тоненькая струйка.
Сглотнула, не ощутив вкуса. Тело снова свело судорогой боли, а пить захотелось еще больше.
— Мама, пить, — прошептала я.
Меня держали бережно и крепко. Снова что-то прохладное прижалось к губам, приоткрывая их. Снова делаю глоток. Это выматывает. Нет сил даже на то, чтобы открыть глаза.
— Еще, — раздался голос, больно резанув слух. Это не мама. — Вы должны выпить еще, принцесса.
Нечеловеческим усилием делаю глоток и в следующий миг тело содрогается, а из горла вырывается хрип. От боли.
— Бедная принцесса, бедная принцесса, — слышится чей-то шепот.
— А ну, брысь отсюда! — резкий возглас пронзает виски болью, заставляет скрючиться.
— Лекарь, как она? — все тот же настойчивый голос.
Почему так громко, неужели непонятно, что он… Она… терзает меня?
— Ничего не могу сказать, — новый голос, мужской, хмурый и такой же сосредоточенный. — Отойдите, госпожа. Я усилю магию.
Легкие, удаляющиеся шаги…
Новая волна боли… Девятым валом! Меня крутит, переворачивает! Режет волной, бьет о дно, тащит по камням!!
— Мама, — хриплю я, прежде, чем потерять сознание.
* * *
Я пришла в себя от тошноты.
Стоило открыть воспаленные глаза, как голова закружилась еще больше. Показалось, что движутся стены. Желтые, с золотыми иероглифами… Значит, я в своей спальне, во дворце отца. Я думала, после таких мучений умирают.
— Мама, — зову я, зная, что мама не придет. Что она в другом мире. Здесь его называют зеркальным. — Позовите мамочку… Пить…
Надо мной склонилось чье-то лицо. Сначала мир качался, пространство мазалось, было нечетким, а потом смогла разглядеть. Женщина. Даже сейчас, когда я, кажется, умираю, не могу не подметить ее неземной красоты.
Смуглая, иссиня-черные волосы зачесаны назад. В чем-то синем, что очень подходит к ее синим глазам. Огромным и надменным. Но сейчас… кажется, сейчас… в них плещется сострадание.
— Принцесса пришла в себя, — сказала она и я узнала голос.
Я слышала его, когда звала маму и прощалась с жизнью. Мне никогда не было так плохо.
— Благодарите небо!
Тут же раздались сдавленные рыдания, а между бровей женщины пролегла морщинка.
— Пить, — прошептала я. — Пить.
— Помогите принцессе, — властно сказала женщина и рыдания прекратились. Мне заботливо приподняли голову и плечи, подложили под спину подушки.
— Пей, дитя.
Женщина сама подала высокий прозрачный сосуд. На бокал для шампанского и пробирку одновременно походит. В сосуде плещется изумрудная жидкость, шипит. Мне почему-то тархун напомнило. И по вкусу тоже. Какие-то травы, сладость, освежающее что-то… Кажется, это я пила, когда совсем подыхала.