— Ужасный порошок помог, мой господин.
По дороге к крепости Афер размышлял, следует ли спросить у Тисхахара, когда точно наступило улучшение, но решил не делать этого.
Никиас разговаривал с Гамалиэлем во внутреннем дворе крепости. Спутники Никиаса готовили лошадей и повозки.
— Как дела? — спросил он Афера.
Афер набрал побольше воздуха и решился:
— Скажи царю, что этот человек праведник. Никакой не бунтовщик. Не выступает ни против царя, ни против Рима. Если Ирод хочет кого-нибудь казнить, то пусть лучше казнит своих священников.
Он немного удивился, когда Гамалиэль улыбнулся и кивнул.
Никиас ухмыльнулся.
— Мне кажется, это решило бы больше проблем, чем их у нас имеется.
Лучше обмениваться анекдотами в хорошем обществе в темнице, чем под властью князей и высокопоставленных убийц исполнять государственные обязанности.
Фрагмент из критской надписи
Десять мучительно долгих дней провели они в подземелье. Разговаривали, дремали, спали, прохаживались, опять разговаривали. Близость Клеопатры при других обстоятельствах послужила бы для Деметрия стимулом, чтобы показать свои лучшие душевные качества и добиться взаимного доверия и более тесного общения. Но македонка с самого начала предупредила возможное развитие событий. Обращаясь к своим спутницам, Клеопатра говорила достаточно жестко и громко, чтобы все могли ее услышать:
— Четыре женщины и шестеро мужчин — очень плохое соотношение. Если вы будете вести себя как суки во время течки, скоро здесь все будет как в собачьей конуре: нечистоты, рычание и лязг зубов.
Глаука обиженно фыркнула, Таис слегка улыбнулась, Арсиноя посмотрела в потолок. Смотреть там особо было не на что. Подземелье было размером приблизительно десять на десять шагов, высотой в два человеческих роста. На двух стенах вверху были щели для доступа воздуха и света. Тяжелая дверь и бочки были единственными предметами, на которых мог задержаться взгляд, скользивший по гладким камням.
Дверь, бочки и люди. По мере того как проходили дни и ночи, стебли соломы, пыль, грязь и вонь делали всех все более неприглядными. В конце концов Деметрий понял, что приятнее смотреть на неизменно отвратительную внешность Перперны, чем наблюдать, как опускаются княгиня и ее спутницы.
Вскоре после того, как он проснулся, открылось окошко в двери. На оклик охранника к двери подошел Мелеагр и взял четыре лепешки и два кувшина с водой.
— На какой срок? — спросил он.
— Завтра будет больше. Если я буду в хорошем настроении. — Стражник хрипло рассмеялся и закрыл окошко.
— Разделяй и властвуй, как говорят мои земляки. — Перперна криво усмехнулся.