Но более всего впечатлил Иванова рассказ о встрече с арахнидом на Арбате. Он даже отложил карандаш, внимая каждому слову рассказчика.
– Да, ребятки, будет вам что рассказать внукам. Одно могу сказать – еще никому не удавалось пройти весь Арбат. Даже экипированному отряду, а не то что двум юным, не имеющим опыта вылазок на поверхность людям, практически без оружия и снаряжения. Вы первые… везунчики! Теперь отдыхайте. Завтра у вас разговор с шефом разведки. – После этих слов Василий Андреевич отставил забытый остывший чай и, улыбнувшись своей всепонимающей улыбкой, вышел из комнаты.
Катя уже откровенно клевала носом. После вкусного и сытного ужина, или, судя по времени, завтрака, мозг окончательно передал управление желудку и, уходя, как хороший хозяин, гася свет, повернул рубильник в положение «сон». Противиться этому не было никаких сил как у одной, так и у другого. Да и зачем? Здесь, среди деловитого шума просыпающейся станции, можно безопасно окунуться в царство Морфея.
***
Командир полулежал в проеме двери охранки, опираясь спиной на косяк. Лицо его в свете зажженного Штольцем фонарика было настолько бледным, что могло поспорить с белизной черепа давно умершего охранника. Георгий Иванович сорвал с себя маску противогаза. Чего теперь уже бояться – выйти отсюда им не суждено. Осмотрев сталкера, Штольц пришел к выводу, что тот не жилец. Разворочены живот и правое подреберье. Из огромной зияющей раны вытекала черная, как чернила, кровь – не надо быть великим лекарем, чтобы понять, что повреждена печень.
– Что, плохо? – прохрипел командир.
– Да, не фонтан, метров пять надо хирургической нити, чтобы все это заштопать, – Штольц вынул перевязочный пакет и, раскрыв его, прижал к ране.
– Не надо, смысла нет, все равно мы отсюда не вылезем.
В ответ на его тихий голос за дверью раздался скрежет. Через вентиляцию слышалось урчание двигателя машины и редкие выстрелы из ствола крупного калибра.
Командир протянул Штольцу рацию:
– Ребят спаси, скажи, пускай уезжают.
– Мы в бетонной коробке, не возьмет, – сокрушенно покачал головой Георгий Иванович.
– Попробуй! – вымученно выкрикнул сталкер, и это съело последние силы.
Взяв из ослабевшей руки рацию и включив ее, Штольц нажал на тангету.
– «Коробочка»! Командир ранен, мы заблокированы – уходите. Прием…
Треск статики перекрывал голос – разобрать что-то было невозможно.
– Повторяю, уходите, приказ командира… Срочная эвакуация на базу… как поняли? Прием…
Ответа не последовало, треск статики перекрывал все, но звук двигателя «бардачка» стал затихать, и через пару минут в подвале установилась гнетущая тишина, которую вновь прервал душераздирающий скрежет когтей снаружи.