– А как же расширение границ? – спросил озадаченный агитатор, уже видевший себя практически в империи.
– Оно в наших руках! – утешил его Штольц. – Типография, печатное слово, нужное слово – вот путь к сердцу народа, которым пользовался Адольф Гитлер. И мы достойные преемники его опыта. Продолжайте работу, Леонид Павлович.
Работа продолжалась не один год, Штольц считался знатоком идеологии, и ему было нетрудно влиять на содержание листовок, подчищая их таким образом, что пополнение в Четвертом рейхе лишь чуть превосходило естественную (и неестественную путем казней тоже) убыль населения. Покровительство рейхсфюрера способствовало репутации. Агитационному отделу не хотелось штудировать книгу в поисках исторических параллелей восстановления величия Германии и прав на господство в метрополитене этой группы самых обыкновенных бывших скинов. Не было таких параллелей… Да и сам Ширшов никогда в электричках таджиков не лупил с риском глупо попасться, потому и являлся канцлером, которому не приходится руки пачкать. Но и допустить в агитках откровенных глупостей Георгий Иванович тоже не мог, ведь иначе Гусева отстранят от работы, а новый глава отдела может оказаться или слишком умным, или неподатливым.
***
Гауляйтер Тарас Михайлович Банный обычно не церемонился, входя в любую комнату или палатку на территории Рейха. Как руководитель отдела службы безопасности Чеховской, он был «желанным гостем» везде. Только два места на стациях вызывали у него мандраж. И если благоговейный трепет перед рейхсканцелярией был вполне объясним, то нервный озноб перед встречей со Штольцем появился недавно. Однажды Георгий Иванович, зайдя в его кабинет по какому-то пустяковому поводу (а был ли повод?), как бы между прочим отметил, что знает о его мелких махинациях с дефицитными поставками продуктов с Ганзы. И что эта мелкая «шалость» в виде обогащения за спиной у рейхсверхушки и за ее счет весьма не понравится кое-кому… и не надо озвучивать, что сделает с Тарасом Банным его непосредственный начальник Сергей Шварц. Деловая бендеровская хватка пасовала перед ощущением надвигающейся опасности. Тарас, нисколько не стесняясь подчиненных, сразу предложил Штольцу поделиться, справедливо полагая, что иметь часть – это гораздо лучше, чем не иметь ничего или, что еще хуже, быть мертвым. Он знал крутой нрав старшего Черного, которого опасался еще в юности и догадывался, что обычной «товарищеской» трепкой, практикующейся в их банде в те добрые времена, дело не обойдется. А эта паскуда – Штольц лишь растянул свои узкие губы в хитрой улыбке и, не ответив, вышел, оставив Банного одного в тяжких думах. По сути, они были равны в должностях, а после этого разговора Тарас Михайлович не мог похвастаться, что будет достоин чистить штандартенфюреру сапоги. Собственно, это и послужило причиной того, что Банный стал собирать на Штольца материал. Вот только результат его труда был пока нулевой.