Егор Иванович приветливо махнул рукой, девушка кивнула, но не сдвинулась с места.
— Ну что, поехали знакомиться?
С этими словами он навалился на коляску, и они медленно стали подъезжать к девушке, стараясь не мешать ее трансу. Она предупреждающе вытянула вперед руку.
— Я вижу! — спустя несколько томительных секунд смогла выговорить девушка. — Я чувствую, куда они направились.
Она сорвалась с места и побежала в сторону Университетской набережной.
Старцев покатил коляску с Борькой, стараясь не отставать.
Девушка, страдальчески поскуливая, приникнув к земле, бежала по следу вонючих уродцев. Егор Иванович мог только догадываться, насколько ей плохо от удушающего запаха.
Борька посматривал с удивлением на девушку, ставшую похожей на маленького хищного зверька. Потом поднял голову на своего шефа. Старцев тоже разительно переменился.
Всегда шумный, крепкий на слово в любой ситуации, его шеф был похож на ловца редчайшей бабочки — возможно, единственной, ибо следующий экземпляр родится лишь через столетия, и то при удачном стечении обстоятельств. А потому поймать и изучить ее сейчас — единственный шанс в его земной ипостаси.
Их троих захватил азарт погони. Пустынные улицы. Бег в белой ночи…
Вдруг Фенек резко остановилась перед закрытыми на засов большими черными воротами.
— Все, — выдохнула она. — Они зашли сюда.
Все огляделись.
— Ты уверена, девочка? — недоверчиво спросил Старцев. — Это же Кунцкамера. Ты представляешь, какая на этом музее стоит защита?
— Я понятия не имею, какая здесь стоит защита.
Девушка произнесла это так, будто тяфкнул и одновременно лязгнул зубами маленький, но очень дикий зверек. Зеленые глаза сузились и, казалось, сверкнули. Два зеленых огонька сверлили его сознание, причиняя, почти физическую боль, — но существа выходили отсюда. И пришли сюда же!
— Этого просто не может быть! В этом музее… — он замахал руками. — В этом музее есть ритуальная маска ворона алеутских шаманов, политая кровью крещеного алеута. Он помогал ее добывать. Вы представляете силу этого артефакта? А еще есть скелет слуги Петра I, француза. Рост два метра тридцать сантиметров. Во время пожара в 1847 году голова потерялась. Сотрудники приставили на скелет первую попавшуюся. Так этот скелет ходит до сих пор бродит по ночам, в ноябре. Голову, между прочим, ищет. Вы представляете себе, что это за место? Чего сюда за столько лет понапритаскивали? И какие силы задействованы, чтобы содержать все это в порядке?
На фоне бледного неба величественной таинственной тенью выделялось здание, известное всем, кто хотя бы раз был в Петербурге или хотя бы видел открытки с его изображением.