Умоляю Бэллу одолжить мне ее смелость, только без ее гнусности, хотя уже не знаю, где заканчиваюсь я и где начинается она. Обращаюсь к той стороне моего мозга, которой заведует Бэлла, черпаю оттуда немного отваги.
– Прошу прощения, – еще раз говорю я, – я нечаянно уснула.
Он, наверное, видел меня в газете. Кажется, я выдумала какую-то правдоподобную историю вместе с новым именем для себя, вот только ни то ни другое теперь не могу вспомнить.
– Просто очень устала.
– Понимаю. Так вы, значит, ищете работу? Я Бен. Извините, но нам нечего предложить, так у нас не принято. Жасмин надо было сразу вам объяснить.
Я практически уверена, что он бразилец; по-английски он говорит бегло, с американским акцентом.
Жасмин не следовало меня впускать. Говорить об этом ему незачем – все и так ясно, без лишних слов. Ему хочется вытолкать меня взашей и закрыть за мной дверь.
– Я могу вам помогать. Могу учить английскому или делать еще что-нибудь. Все, что понадобится. Сегодня я познакомилась с одной из ваших маленьких учениц. С Аной.
От глаз Бена ничто не ускользает. Прямо вижу, как каждая подробность, касающаяся меня, преобразуется в информацию и складывается на хранение. Он прямо как мистер Ричардс, который был нашим учителем в десятом классе. Однажды он заметил, как я готовлюсь кольнуть себя циркулем в руку, чтобы утихомирить Бэллу, и с тех пор я видела по его глазам, что он вспоминает об этом случае каждый раз, глядя на меня. И возненавидела его за это. Очень хотелось объяснить ему, что я бы все равно ничего не сделала.
– Вы извините, – говорит Бен, – но вы явно в затруднительном положении, к тому же серьезно больны – это очевидно. Честно говоря, судя по виду, вам бы надо в больницу. Наши волонтеры попадают сюда не бесплатно. Они платят взнос заранее – на эти средства мы существуем, – и все детали мы улаживаем еще до их отъезда из дома. Но к нам крайне редко приходят вот так. Волонтеры, участвующие в нашей программе, – студенты, которые берут академический год[13], в основном из Европы, США, Канады и Австралии, а не случайные люди, не имеющие лицензии на преподавание английского как иностранного. И если уж начистоту, вы не похожи на человека, которому хватит сил удержаться на рабочем месте.
Перевожу дыхание, стараюсь придумать убедительный ответ. Призываю на помощь Бэллу, и она приходит. Моя темная сторона действительно является, чтобы помочь мне.
– Я не больна, – говорит она. Он думает, что у меня рак. Я так паршиво выгляжу, что этот человек считает меня смертельно больной. – На самом деле случилось вот что: я путешествовала, но мне не повезло. Меня ограбили, так что сейчас у меня почти ничего с собой нет, как вы видите, но вскоре мне пришлют денег из дома. Как я здесь оказалась, долго рассказывать, но я не совершила абсолютно ничего противозаконного. Пока не пришли деньги, я сплю под открытым небом, но так больше продолжаться не может. Честное слово, я не больна и не жду никакой материальной помощи. Сегодня при мне нет денег, чтобы заплатить вам, но я отдам их вам, обещаю. Я уже преподавала английский и много знаю об искусстве и литературе.