– Они винили тебя?
– И страшно разозлились за то, что я тайком встречался с тобой в городе, а потом снова – когда узнали, что я ездил к тебе на Пакету. Тем вечером я подсунул твою записку им под дверь, а когда вернулся на остров и обнаружил, что тебя там уже нет, мне пришлось все им рассказать. Они думали, что это я подал тебе идею. Уверяли, что сама ты ни за что не додумалась бы до такого побега. И ясно дали понять, что ответственность за него несу я. А потом ты позвонила с какого-то немецкого телефона, и твоя мама решила, что ты возвращаешься. Ведь это была ты, да?
Я глубоко дышу.
Жду приступа.
Бэлла?
ЧЕГО?
Ты что, не сердишься?
НУ ДА, КАК ЖЕ.
Но?…
НО МЫ В БАРЕ С КРИСТИАНОМ. А ФИОНЕ БЛЭК УЖЕ ДОСТАТОЧНО МУЧЕНИЙ.
Я улыбаюсь. Она права. Я сержусь на родителей за то, что они обвинили Кристиана, но не хочу взрываться и бушевать. Бэлла однажды уже пыталась убить Фиону Блэк разбитой бутылкой. Больше я не могу злиться на них. Я сделала все, что могла, чтобы ранить их в самое сердце. Они думали, что приютили прелестную малышку; думали, что вырастили милую девушку, которая хорошо учится и у которой есть и подружки, и даже парень. А теперь у них появилась наголо бритая приемная дочь, которая живет в трущобах и даже звонить им не желает. Не представляю, что может быть еще тяжелее для них.
Иду дальше просто потому, что мне надо двигаться. Делаю глубокие вдохи и выдохи. Потом возвращаюсь к Кристиану и беру его за руку.
– Пойдем, – зову я. – Да, это я звонила с немецкого телефона. Давай выпьем пива. Я не пила с тех пор, как мы ездили в Лапа.
Вид у него встревоженный.
– Ну, а каково это вообще? – спрашивает он. – Жить здесь?
– Это здорово.
– Не страшно?
– Уже нет.
– Знаешь, они ведь больше не обвиняют меня, – торопится заверить он. – Как только я объяснил им, что мне известно об удочерении и биологических родителях, они сразу переменились. Видимо, об этом не знает ни одна живая душа – кроме их юриста. То, что ты обо всем узнала, стало для них шоком. Они просто хотят убедиться, что ты жива, Элла.
– Они в том же отеле?
– Да. И в том же номере – на случай, если ты вернешься. Можешь позвонить им туда. Даже говорить необязательно. Э… сейчас запишу тебе номер, вдруг надумаешь.
Мы сидим в маленьком баре на боковой улочке. Бар тускло освещают настенные светильники. Еще несколько посетителей пьют пиво. Я узнаю паренька, который иногда приводит на занятия своего младшего брата Габриэля, и машу ему рукой. В двери с жужжанием влетают мухи.
– Я написала правду… – говорю я. Полчаса назад я думала, что потеряла Кристиана. А теперь он со мной, и мне надо многое сказать ему с глазу на глаз, потому что вдруг я больше никогда не увижу его, а то, что я собираюсь сказать, очень важно. – В той записке, где сказано, что я люблю тебя… Я