Никогда.
Никогда.
Никогда.
Никогда.
Н
и
к
о
г
д
а.
Приносят коктейли. Мне не хочется пить, но я все-таки делаю глоток. На вкус он как ракетное топливо, я понимаю, что сейчас меня вырвет. Вскакиваю и оглядываюсь. Ночь жаркая, мы на улице, вокруг слишком много народу. Бегу в здание, осматриваюсь в поисках туалета, вижу указатель, направленный в сторону лестницы. Свободная кабинка есть, в ней воняет, смыв не работает, унитаз забит бумагой, но я наклоняюсь над ним, и меня шумно рвет фонтаном.
Моя душа, мое будущее, мое счастье – все они извергаются из меня в унитаз.
Жасмин гладит меня по спине. А я и не заметила, что она побежала за мной.
– Вот так, – говорит она. – Все хорошо, Джо.
Не могу ни ответить, ни оглянуться. Только чувствую ее руки и слышу, как она беспокоится за меня. Теперь здесь воняет еще сильнее, мне хочется воды, в постель, спать и чувствовать себя в безопасности, и не знаю, что еще.
Наконец я распрямляюсь. Жасмин сжимает мою руку.
– Пойдем, – зовет она. – Сейчас я заплачу за коктейли, и нам будет лучше сразу уйти.
Мы идем вдвоем по улице, мимо вереницы людей, ждущих своей очереди, чтобы потанцевать знойной ночью в Рио. Идем недолго и вскоре оказываемся в Лапа, в тех же местах, где я побывала с Кристианом. Меня бьет дрожь.
– Мне надо уехать, – говорю я. – Отсюда. Немедленно.
– Правда? Куда?
Пожимаю плечами.
– На север, наверное. На север Бразилии.
– Если хочешь, поедем со мной в Эквадор.
Я натужно улыбаюсь.
– Спасибо. Для этого мне понадобится новый паспорт. Но она все равно найдет меня.
– Кто она? – снова спрашивает Жасмин.
Моя. Мать. Нет, не могу выговорить.
– Чудовище, – вместо этого говорю я. – Чудовище, которое гонится за мной.
Встаю рано, несмотря на похмелье. Смотрю на спящую Жасмин и завидую ее безмятежному лицу и ровному дыханию. Она успокаивала меня вчера ночью, я должна многое объяснить ей. Пожалуй, я расскажу ей всю правду. Тихонько выбираюсь из комнаты, чтобы заварить себе кофе и обдумать план побега. Теперь все знают, что я Элла. А Аманда Хинчклифф – что я здесь.
Беру путеводитель по Бразилии, устраиваюсь на крошечном стульчике в классе и жду, когда подействует болеутоляющее. Стараюсь отгородиться от всех мыслей, но факт остается фактом: моя биологическая мать, которая провела в тюрьме почти восемнадцать лет, знает, где я. Она заплатила за меня, чтобы я осталась здесь, и уже звонила в школу, причем дважды, так что надо уходить отсюда. Собрать мои немногочисленные пожитки и покинуть школу немедленно.
Но ведь она последует за мной. Если я не обернусь и не встречусь с ней лицом к лицу, она так и будет меня преследовать. Я уже пыталась спрятаться здесь, но она меня нашла.