— Ловушка! Уходим!
И они ринулись прочь, в противоположную сторону, а потом вдруг тишина вокруг взорвалась сотней звуков — бранью, воплями и веселым выкриком: «Ату их!»
Я узнала этот голос, и скованное страхом тело мгновенно подбросило вверх. Подхватив чемоданчик в одну руку, положила вторую на шершавую стену и, торопясь, поспешила в сторону второго выхода.
Шум и перебранка за спиной отдалялись, и я прибавила ходу, почти переходя на бег. Когда рассмотрела чуть светлеющий проход меж темных стен, бросилась к нему, уже не таясь, и с ходу влетела в перегородившую путь выступившую из-за угла фигуру.
— Мышка, — шепнули на ухо мужские губы, а руки крепко стиснули в объятиях, — я почти успел соскучиться.
Я уронила чемодан, метя попасть по его ноге, но дознаватель ловко извернулся, уклоняясь от «снаряда», и рук не разжал.
— Почему вы не в той стороне? Я слышала вас там! — выдохнула я разочарованно, а потому еще более возмущенно.
— Они справятся, — заявил сыщик, имея в виду своих подчиненных, — а у меня другая задача.
И он вдруг стремительно присел на корточки, а через секунду я взвизгнула, повиснув вниз головой на его плече.
Голос пропал мгновением позже, как и способность сопротивляться. Я висела безвольным кулем, пока Зверь утаскивал в неизвестном направлении. В ушах шумело, в глазах потемнело, и кровь прилила к голове, а потом резко отхлынула, когда меня закинули внутрь черного экипажа на одно из мягких сидений. Запах кожи в широком пространстве кареты мешался с легким ароматом мужских духов.
Только хлопнула дверца, как экипаж покатил вперед, а кузен императора быстро задернул шторки на окнах, погружая все вокруг в еще больший полумрак. На улице уже можно было разглядеть очертания домов, и небо постепенно светлело.
Ощутив, что ко мне вернулась подвижность, я тут же раскрыла рот, собираясь закатить настоящий скандал, а Зверь мигом затянул к себе на колени и, сковав мои запястья своей рукой, быстро прижался губами к яремной впадинке.
— Ай! — Я забилась, стараясь вывернуться, когда кожу начало жечь и колоть сотней иголочек.
— Именно так бывает, если снимаешь метку иным способом, не тем, каким поставил, — хмыкнул Зверь.
— Она жжется, жжется. Больно!
— Маленькое наказание строптивой Мышке не повредит.
Я всхлипнула. После; всех событий безумной ночи еще и метка обжигала.
— А не нужно было сбегать.
Второй всхлип прозвучал еще громче.
— Глупо, Мышка.
Я проглотила очередное рыдание только затем, чтобы выдавить из себя:
— Вы поставили метку после того, как сняли другие. Она могла прожечь мне кожу! Вам, вам плевать…