— Так горцы да проезжие…
— И много тех проезжих?
— Да как сказать, бывает что за неделю кто и проедет, а иной раз никого нет.
— Значит, к нему горцы ходят? И почему к нему? Что у него там, маслом намазано?
— Не знаю я, ваше сиятельство, не пытайте. Я и не был там ни разу, все с чужих слов…
— Но я смотрю, вы с ним знакомы? Заезжает иногда к вам? — продолжал расспросы князь, словно не замечая последних слов сержанта.
— Бывает, — нехотя признал Штадель.
— Спасибо тебе, Отто за рассказ. Не держу тебя более, верно дел срочных у начальника замковой стражи немало?
— Да, дел оно конечно, кхм, делов полно… — сержант поднялся и двинулся в сторону казармы.
В этот момент из дверей господского дома появился Витред.
Управляющий, так и не переставший быть камердинером, с трудом сдерживая раздражение, решительно прошел в комнату и раздернул тяжелые шторы. Комната мгновенно наполнилась светом, заискрились стекла в красивом бюро. Граф сморщился, щурясь от ярких лучей, и недовольно застонал.
— Какого черта? — зло сказал он, поднимая голову, и тут же со стоном уронил ее на подушку. — Это ты, Витред? Убирайся! Или нет — лекаря мне! У-у-у, моя голова!
— Господин граф, — произнес Витред, подходя к нему с заранее приготовленной чаркой вина, — выпейте это, полегчает.
— Что? Это что такое? Вино? Смерти моей хочешь!
— Пейте, граф! — Настойчиво повторил камердинер. Я вам разве советовал плохое, хоть раз?
— Убери сейчас же! Я к вину больше не прикоснусь. Ой, как же мне плохо… Постой, куда ты? Сколько осталось до завтрака? Который час?
Витред поставил чарку на изящную тумбочку у кровати и ответил ровным голосом:
— Завтрак уже закончен. К вам гость пожаловал.
— Как закончен! — Граф резко сел на кровати, зло глянув на камердинера, — Что ты несешь? Какого черта ты не разбудил меня?
— Я вас будил, граф! Дважды! Но вы не просыпались!
— Идиот! Хватит мне врать!
— Я вам всегда говорю правду, граф! Вы несправедливы!
— Черт, что подумает баронесса!
— В ваших силах все исправить. Сейчас вас ждет гость. Подумайте лучше об этом!
— Не указывай мне, что делать, старый болван! Быстро подай мне… Оооой! Сам возьму!
Юноша, пошатываясь, встал с кровати, стал торопливо натягивать лежащую на стуле одежду. Движения его были резкими и неровными, он путался в штанинах, натягивал сапоги не на ту ногу и, не прекращая, ругал старого слугу.
— Давай свое вино, — наконец простонал он, кое-как одевшись, — не могу больше! Я бы и отраву сейчас выпил! Живее!
— Вот, — Витред сунул чарку ему в руки, — пейте медленными глотками. До дна.
— Гадость, — скривился юноша, нерешительно поднося бокал ко рту.