Кондрат и Еши прошли, присели на угловой диван.
Старик устроился, напротив, в кресле.
– Таки шо с Любашей?
– В газетном ларьке, где она работала, произошел пожар, она сгорела.
– Какое несчастье! – наигранно всплеснул руками дедок, ни сводя пристальных испытующих глаз с Кондрата. – Таки когда это произошло?
– Сегодня ночью. Вы может, знаете, что она делала ночью в ларьке.
– Тццц, тцц, – поцокал языком старик, и покачал головой. – Я видел, как вечером она возвращалась.
Знаете, Любочка ни за что бы ни пошла ночью куда-то. Она жутко боялась темноты. Как зайдет солнце, её не увидишь на улице. Так что я могу предположить, что по собственному желанию Любаша не пошла бы в киоск.
– А вы уверены, что видели, как она возвращалась вечером с работы? Могли перепутать её с кем-то другим?
– Молодой человек, я стар, но я не слеп. У меня прекрасное зрение, я пока способен узнавать людей. Вечером, часов в пять, без десяти, она возвращалась с работы. Я как раз вышел прогуляться. Она поздоровалась: «Вечер добрый, Вениамин Иосифович», – сказала она. «И вам, доброго», – ответил я. И это была Любаша. Нет, нет, молодой человек, я прекрасно вижу и слышу тоже хорошо. Никакой путаницы. Я видел вечером и говорил с ней.
– Вы часто разговаривали? Она на что-либо жаловалась? С кем она жила?
– Одна она жила, – вздохнул Вениамин Иосифович. – Не слишком разговорчивой была. Но если вы хотите узнать больше, то у неё здесь есть подруга, с ней может, чем и делилась. На третьем этаже, семьдесят седьмая квартира. Поднимитесь.
Кондрат кивнул и поднялся с дивана. Следом поднялся Еши.
– Что ж, спасибо, – проходя по коридору, проговорил Леший. Вышел, не дожидаясь, когда дошаркает до двери дедок.
Они поднялись на третий этаж и позвонили в дверь. После десятиминутного трезвона, вышла стройная женщина с хорошо уложенными кудрями волос, с невероятно красивыми глазами, и ровным овалом лица. Она удручающе смерила мужчин взглядом.
– И чего так трезвонить?
Кондрат достал корочку.
– И что? – недовольно нахмурилась женщина. И как подмели Кондрат, эта гримаса ни капли не портила породистого лица. – Наличие корочки разве позволяет такой переполох устраивать?
Кондрат одновременно с сомнением и восхищением смотрел на женщину, бросил быстрый косой взгляд на журналиста. Тот растерянно кивнул. Разве может быть связана дружбой эта красивая, явно моложавая женщина и древняя старушенция!
– Мы по поводу вашей соседки, Любовь Тихоновны. Нам сказали, вы были подругами.