Мы провели на курсе лишь несколько дней, и большинство ребят все еще выглядели потерянно и одиноко. Я вспомнила, как в одиннадцать лет сама чувствовала себя так же в своей первой экспедиции со школьным историческим клубом. Других людей я не знала, в таком странном месте оказалась впервые и понятия не имела, как все работает и что делать. Мне тогда было довольно страшно.
Хватило одной ободряющей улыбки и взмаха руки, чтобы нервозный на вид парень из Гаммы подошел к нам, а за ним тут же подсел Джот. Через пять минут за столом уже собралась целая компания, и Фиан сидел со смиренным лицом, пока остальные воодушевленно обсуждали сериал.
Время пролетело незаметно. Я притащила Далмору, и мы расспрашивали о планах ее отца на продолжение «Истории человечества», когда моя усталость наконец взяла свое.
– Прошу прощения, – сказала я, поднимаясь, – мне пора в постель. Вчера я почти не спала, а завтра вставать к шести.
– Завтра будет что-то особенное, о чем я не знаю? – запаниковал Джот.
Я покачала головой и улыбнулась:
– Нет-нет! Просто у меня заказан двухчасовой разговор с моей… – Я запнулась. Чуть не испортила все, ляпнув «про-мамой». Я продолжила осторожно: – С мамой. Из-за разницы во времени удобнее всего оказалось перед завтраком.
Так, кажется, ничего лишнего не сказала. Родители на неопланете могут оказаться в любом часовом поясе.
– Тебе приходится разговаривать с матерью по расписанию? – Я совсем сбила Джота с толку.
– Подозреваю, что на неопланету нельзя просто позвонить и поболтать, – объяснил за меня Фиан.
Джот рассмеялся:
– О, да! Только представьте: сражаются они с великаном-людоедом или чем там еще и просят его подождать чуток, потому что дочурка звонит!
Я пошла прочь, пока не успела выдать себя, сморозив еще какую-нибудь глупость.
На следующее утро файндер разбудил меня ровно без двадцати шесть, и я со стоном выбралась из кровати. Хотелось бы поспать еще часик или шесть, но связаться с Кэндис было жизненно важно.
С начала учебы на курсе я звонила лишь раз, и то Иссетт. А файндер настроила таким образом, чтобы входящие вызовы отклонялись сообщением, что в данный момент я недоступна. Я не могла принимать звонки, когда была снаружи в бронекостюме. Не могла принимать их, когда сидела на лекции или спала. Все остальное время могла, но не осмеливалась. Поступи вызов на файндер, когда я околачивалась в холле, кто-нибудь мог услышать то, что выдало бы во мне вонючую обезьяну.
Так что я ни с кем не связывалась сама и не отвечала на звонки других. Только послала несколько записанных сообщений, но Кэндис из-за этого нервничала. В своем последнем письме она выразилась довольно категорично. Я сознательно поставила себя в очень сложное положение. Она хотела знать, как у меня дела, и записанных посланий ей оказалось мало. Она настаивала на разговоре с прямой связью, иначе с нее станется навестить меня лично.