Он провел прохладным носом по моей щеке, вдыхая запах, от чего я все сильнее вжималась в спинку кресла, мечтая испариться отсюда. Хмыкнул, не разжимая губ, и отстранился, жаль, недалеко.
– Магии слишком много, но кровь богата запахом зверя. Четвертинка! – холодный, бесстрастный голос неприятно резанул слух.
Он присел на подлокотник, демонстрируя неплохо развитые ноги под натянувшейся тонкой шерстяной тканью брюк от делового костюма.
– Что скажешь, если я поведаю тебе о том, что у меня сработал на тебя инстинкт… защитника? – вкрадчиво поинтересовался Зорк.
– Ты ошибаешься, волк! Или издеваешься! – тихо, но твердо ответила я, сделав над собой усилие, чтобы голос не дрожал. Если буду трястись, то только спровоцирую его. Я должна справиться, Кирилл вытащит меня отсюда.
– Хм-м, смелая или глупая? – В его глазах блеснуло первое замеченное мною чувство – любопытство. Рука коснулась моих волос, трогая их на ощупь.
– Нет, всего-навсего реально смотрю на вещи и стараюсь не обманывать себя, – горло пересохло, и я, скорее, прохрипела.
– Понятно, значит, ты женщина со здоровым цинизмом?! – Я едва заметно пожала плечами, а он продолжил: – В любом случае ты меня заинтересовала. – Ну что же, поговорим, пока ничего лучше в голову не пришло.
– Может, инстинкт охотника, волк? – опять прохрипела, все еще пытаясь выиграть время. Чем дольше длится болтовня, тем больше шансов выбраться живой.
– Вполне возможно, четвертинка, вполне возможно. Ты вкусно пахнешь. Да и охотники часто становятся впоследствии защитниками…
– Я в курсе, волк, но тут есть один нюанс, который ты забыл уточнить. Инстинкт охотника изменить невозможно, он со временем трансформируется, конечно. Но охотник лишь привыкает владеть и защищает жертву как свою собственность. О чувствах тут не идет никакой речи, да и за здоровье жертвы поручиться никто не сможет, как и за жизнь в целом, когда игрушка надоест… Я не мазохистка, поверь.
– Смотри-ка, умная девочка, жаль, недоверчивая, а мне так хочется защищать тебя. – Снова пронизывающий до костей, пристальный взгляд, ника не вязавшийся с проникновенным голосом, и любопытство в серых мертвых глазах.
– А если у меня есть защитник? – осторожно спросила я. – Который не любит, когда трогают его собственность? – В этот момент в коридоре раздался странный шорох, а потом короткий хрип. Буквально мгновение – и все опять стихло.
Зорк встал и быстро направился к входной двери в его апартаменты. Открыл и крикнул, выглядывая в коридор:
– Давид? Крыс? Что у вас там опять случилось? – Молчание, от которого у меня волоски зашевелились на голове и проснулась странная надежда-предчувствие.