— Ладно, пойду.
Игорь обернулся, уже совсем ничего не понимая. А Оля увидела его близко-близко, а при дневном свете — еще со всеми прекрасными подробностями и бровными волосинками на переносице, и с солнечным лучом в шоколадной радужке… — и удрала, громко хлопнув дверью. Игорь после этого сидел за столом минут пять и даже кофе свой не пил. Что это было? Как могла эта женщина, эта сносящая крышу красота быть здесь, а потом вдруг уйти? Полная кома. А Оля дома повалилась на свою перламутровую кровать и сделала почти все для того, чтобы задохнуться в шелковом покрывале. Даже получила какое-то странное удовольствие, когда в висках начало стучать, и уже с претензией — помираю, как бы… Только потом вынырнула, отдышалась и сказала бриллиантовой люстре:
— Влюбилась ведь, а? Вот дура! Д-у-у-ура!
Таня бежала на остановку, увидев толпу зрителей и скорую помощь. Периферия толпы горячо обсуждала происшествие, самые активные зрители пытались протиснуться вперед. И все это было грустно, хоть и бытово, и Таня промчалась бы мимо — вон к той подплывающей маршрутке — но зазвучал знакомый голос.
Этот голос уже не первый год сводил с ума весь дом. От этого голоса вздрагивали днем, просыпались ночью. Этот голос включался при любом самом микроскопическом треске, от падения тополиной пушинки. В этом голосе была вся мерзость бытия маленькой дрожащей твари… Тощей, нервной, пучеглазой Чапы. Чапин лай нельзя было перепутать с любым другим лаем — он въелся в барабанные перепонки насмерть.
И маршрутка сразу отошла на второй план, а потом отошла и от остановки. Таня уже бежала на лай.
Два медпредставителя, одним из которых была женщина, заталкивали в скорую носилки. Женщина морщилась, но не возмущалась — и не к такому привыкла. А на носилках была… Таня обошла, чтобы не мешала дверца, Светлана Марковна?
О, Господи!
— Светлана Марковна! Светлана Марковна!
Светлана Марковна поднесла руку к лицу, но вряд ли как-то уж очень осознанно.
— А вы куда ее везете?
— В больницу скорой помощи везем.
— А что с ней?
— Откуда мы знаем? Разберемся.
Очумевшая Чапа пыталась вскочить на те же носилки, но ее каждый раз сбрасывали.
— А собачку! Собачку куда? — совсем разволновалась Таня.
— Вы их знаете? Даму с собачкой!
Но Таню никто не спрашивал. Как только Чапа в очередной раз прыгнула к Светлане Марковне, ее сгребли и передали Тане.
И вот она стояла с Чапой в руках и думала, куда теперь.
Скорая устало отъезжала, раздвигая толпу.
Потом Чапу от волнения стошнило прямо на Таню, и вопрос решился.
Оля набрала умную московскую подругу. Начала сразу, без реверансов.