— У тебя хорошая мама! — чистосердечно призналась Настя Вторая. Алешенька счастливо кивнул.
— А хочешь, я покажу тебе свои рисунки?
— Да, хочу.
— Я тебя люблю! — немедленно понял Алешенька и поцеловал Настину руку. — Будь моей женой!
Ирина Павловна утром облила машину Вадима помоями. Потому что гад: подъезд загадил, сумятицу в тихую жизнь дома внес! А нанося! Пролетарский наш привет!
Воодушевленная таким чудесным началом дня, она пришла домой и немножко выпила.
«Вы когда-нибудь обращали внимание на то, как красива может быть женская лодыжка? Настоящие джентльмены знают толк в дамских лодыжках, а настоящие леди готовы поддерживать этот интерес. Обувь — вот, что является мостиком между красотой и желаниями. Все женщины любят красивую, модную, удобную, дорогую обувь, но только амазонка учтет конструкцию туфельки, заранее представляя себе эффект, который она произведет, явившись в золотистом платье на светский раут…»
Таня отшвырнула блокнот и упала рядом с Игорем. Муж не двинулся, не обернулся, так и остался с горестной складочкой на лбу. Спит и видит, как он выступает на сцене «Рок-кафе», а вокруг корреспонденты музканалов и амазонки с тонкими лодыжками.
По ходу Таня подняла ногу и рассмотрела свою лодыжку. Обычная, плотная лодыжка, довольно кривая. Как печально, не быть Тане амазонкой.
Вошла Ирина Павловна, увидела Танину поднятую ногу и сморщилась:
— Все валяетесь, падлы! Богема, итицкая сила! Вырастила на свою голову!
На самом деле она пришла, чтобы дать Тане трубку, но задержалась и не отказала себе в удовольствии полить тремя слоями словесной скверны паскудного зятя. Зять при этом только подушку на голову натянул.
Таня вышла с трубкой в коридор:
— Слушаю.
— Это вам из онкоцентра звонят!
— Что-то со Светланой Марковной?
— Ей закончили курс химиотерапии, но сама она домой не доберется! Говорит, что вы должны ее забрать!
— Я?
— Девушка, мне некогда! У меня хватает дел, поверьте! Приезжайте к двенадцати, спросите в справке.
Вот вам, амазонки, и коррекция планов! Какого черта! Тане надо сдать статью, заехать в редакцию, еще в пару мест! Почему она должна забирать Светлану Марковну? Почему никто в городе больше не может ее забрать? Неужели мало того, что Таня занималась починкой ее двери, два раза в день выгуливает ее бедную собаку? Почему все так?
Но уже через минуту Таня названивала знакомым медработникам, уточняла, что надо, как забирать больных после химиотерапии? Оказалось, что лучше всего их забирать на машине, например такси. И вот тут вставал вопрос — за чей счет? Вряд ли Светлана Марковна готова сейчас быть спонсором собственной перевозки. Потом, возможно, она вернет деньги, но сомненья есть. Нет, Таня не жалела деньги! У нее их просто сейчас не было! Как жалеть то, чего нет?