Ирина Павловна с радостью подхватила эстафету.
— Что ж ты тогда у меня живешь? — весело крикнула она и смахнула крошки со стола на пол. — Что ж ты не уйдешь, если я тебе такая плохая?
— Потому, что я живу не с вами, а со своей женой!
— А больно ты ей такой нужен! Безработный!
— Я не безработный! — страшно закричал Игорь и ударил кулаком по клеенке. — Я музыкант!
— А это одно и то же! — хохотнула Ирина Павловна и добавила уже в спину убегающему Игорю: — Если ты музыкант — где твои деньги? Вон Киркоров музыкант, это видно! А ты тьфу! Говно на палочке!
Таня стояла и смотрела, как садится солнце. Не в море, не в тайгу — в соседний дом. И это тоже было красиво. На родной скамейке курила незнакомая Оля, жена Вадима. И домой идти не то, чтобы не хотелось… Просто возникла необъяснимая нота, очень тревожная и какая-то неизбежная, что ли, и уйти сейчас было нельзя.
— Я в Москву из Норильска приехала, хотела стать актрисой.
— Ну, так ведь и стала?
— Да, стала. Снялась пару раз в сериалах. Один раз сыграла проститутку, которую убивают в третьей серии. Один раз — подругу олигарха, которая уходит, как только у него начинаются проблемы… А проблемы начинаются в первой же серии… Один раз сыграла женский труп со следами насилия…
— Круто! — засмеялась Таня, села рядом. — Это, наверное, так здорово — в кино сниматься?
— Да. Наверное.
— А чего к нам переехала? Будешь теперь здесь сниматься?
— Если б я знала! — горько усмехнулась Оля. — Это все Вадим! Сказал, что мне двадцать пять, надо начинать новую жизнь, нормальную, спокойную, детей заводить…
— Дети — это хорошо.
— Хорошо, но, блин… Вот у тебя есть дети?
Таня так задумалась, как будто было над чем. А есть ли у нее дети? Или нет? Или отдала на дачу, а теперь не может вспомнить, в каком ассортименте и на каких условиях?
— Нет.
— Вот видишь! В наше время женщина хочет быть свободной! Ты где работаешь?
— Где?.. Да как бы… всюду… Журналист-фрилансер. Пишу рекламные статьи.
— Ну, тоже интересно! — ничего не поняла, но предположила Оля. — Куда тебе детей!
Потом у Оли зазвонил телефон. Она его искала в мягкой сумочке, блестящей такой. Телефон тоже оказался блестящим, с гроздью сверкающих брелочков. И ногти у Оли были длинные, в узорах. И трубку она поднесла к уху таким движением, и волосами так встряхнула, открывая ушко с камешком, что стало светло и грустно. И разговаривала с кем-то тихим шепотом, но не с Вадимом.
* * *
— Мам?
Никто не ответил. Ирина Павловна сладко спала, выписывая носом звуковые конструкции. Таня прикрыла дверь, кивнула Оле:
— Входи! Мама спит, но мы не помешаем. Она если спит, то крепко.