Таня плакала, она помнила. Плакала тихо, незаметно, стеснялась. Но так болел орган, который отвечал за смысл жизни! Так муторно и бо-о-о-льно! Это ужасно! Это ужасно, когда люди медленно умирают, и знают об этом!
Врач смотрела с сочувствием, но явно ждала, когда они уйдут. Вадим ждал, что ему скажут, каков следующий шаг. Он не умел существовать без плана. Да Бог с ним, с планом! У него просто не было информации о том, что делать со Светланой Марковной через день, через неделю. Что? Их что, просто оставят в экспериментальном одиночестве, наедине с собой, больной и ее смертью?
— Скажите, но какие-то инструкции, есть же какие-то инструкции?
— Какие инструкции, Вадим Иванович? К вам будет приезжать бригада скорой, будете проводить поддерживающую терапию, витамины, противорвотное. Я могу попытаться устроить вас в хоспис, но если у больного относительно благополучное течение и есть близкие, лучше, чтобы это произошло дома. Поверьте мне.
Вадим посмотрел на Таню. Надо отпускать врача, но с ним вместе окончательно уйдет покой и надежда на то, что кто-то еще занимается Светланой Марковной в такой непростой период ее жизни.
— А как… Как она будет умирать? — спросила Таня и пожалела. Нашла, о чем спрашивать! Она бы еще…
— Поскольку у нее метастазы в головном мозгу, она просто перестанет понимать, что происходит. Я не могу предвидеть все варианты развития событий, но мне представляется, что это будет легкая смерть, вы с ней справитесь. Просто не оставляйте ее одну.
— Скажите, — Вадим решил зайти с другой стороны, — а может быть, клинике нужна какая-то помощь? Ну, не знаю… медикаменты, оргтехника…
— Нет, у нас все есть, — врач решительно встала на крыло и направилась к выходу. — Хотя…
Обернулась. Растерянные, несчастные Вадим и Таня хлопали ресницами, уже по шею погруженные в смерть своей соседки, в необходимость быть ее свидетелями…
— Хотя, — врач подошла, — знаете, в детское отделение поступила девочка… У вас есть время посмотреть?
— О, да! — сказал Вадим, который еще полчаса назад поносил телефон, не берущий за городом, и от этого все пятнадцать встреч летят к черту, поэтому надо скорее возвращаться…
Оля вышла на балкон и страстно курила, по-крестьянски сплевывая вниз, в серый снег. Блин! Бросила ведь! Не курила уже! Довели! Довели этим городом, этой серой провинциальной тоской, этой бесперспективностью отношений, этим Вадимом, этим снегом, этим диваном долбаным! Уехать! Уехать!
— Юлька!
— Чего? Говори скорее, я у косметолога!
— Подождет твой косметолог! Я хочу уехать!
— Ты это говорила только вчера пять раз!