— Мой друг попал в беду, — произнес я неохотно, словно предавая тем самым Фиму и его неузнанный секрет. Просто хотелось быть хотя бы немного вежливым.
— Друг — это святое, — внезапно проговорила она, словно прочла мои мысли, быстро встала и начала одеваться.
Ну вот, хотя бы в этой области человеческих отношений у нее осталось что-то настоящее, подумалось мне, когда я вспомнил господина Туманова, находящегося в приятном неведении о том, с кем живет, точнее, на кого променял свою красавицу жену Ольгу Первую.
Вообще все было странно. Ведь разговаривая с Ольгой Первой, слушая ее, я был уверен, что Туманов любит ее. Иначе зачем было ему терпеть ее открытую измену и даже жалеть ее?! Что с ним случилось? Почему он вдруг решил связать свою жизнь с другой женщиной, да не просто связать, а сделать ее своей практически женой? Она была не любовница, а женщина, которую он представил своим коллегам в клинике как свою жену. Конечно, всем было глубоко наплевать, официальный ли это союз или нет, всем и так было понятно, что они живут вместе. К тому же вторая жена Туманова открыто приходила в клинику и кормила его.
Из головы не шла ее фраза о том, что Ольга жива. Будь она более внимательной и дотошной, она бы узнала все подробности. Но она была такая, как есть. Обыкновенная беспринципная женщина, прилепившаяся к доктору Туманову в надежде стать его официальной женой и, самое печальное, не любившая его.
Мы вышли с ней вместе, я вызвал ей такси, посадил ее, сухо поцеловав в щеку и улыбнувшись улыбкой гремучей змеи. Она же ответила мне улыбкой анаконды. На том и расстались. Правда, я успел сунуть водителю деньги, не мог позволить себе поступить с ней уж слишком некрасиво.
Интересно, подумал я, усаживаясь в свою машину, она, вспоминая нашу встречу и разговоры, задаст себе вопрос, почему я так зацепился за тему исчезновения Ольги Первой? Скорее всего, нет. Сейчас поедет домой (интересно, с какого момента она стала воспринимать квартиру Туманова как свою?), сунет в посудомоечную машину пустые контейнеры из-под еды и завалится спать. И приснится ей девушка небесной красоты — ее вечная соперница, обнимающая в лучах заходящего солнца красивого белокурого парня.
Машину Кострова я увидел сразу — она стояла за воротами и плавилась на солнце. Стояла жара, солнце палило так, что сворачивались листья деревьев. Было не продохнуть.
Я вышел из машины, повернул ручку калитки и вошел на территорию загородного дома своего друга. Проходя мимо пышных кустов роз, я почувствовал их сладкий, богатый аромат. У меня тоже в саду растут розы, но они так сильно не пахнут. Надо бы спросить, что за сорт. Такие густые, красные и розовые, набитые лепестками соцветия, как пионы!