Они вышли вместе, и я с облегчением вздохнул. Вот, сейчас я наконец узнаю все об Ольге.
— Добрый вечер, — сев рядом с Фимой и обернувшись ко мне, произнес Туманов. Это был крупный широкоплечий мужчина с крепким затылком, на который я, сидящий на заднем сиденье, уставился, как если бы это было его лицо. Конечно, мы могли бы поговорить и на улице, но в машине было все-таки попрохладнее. Я понятия не имел, каким образом Фима заставил его выйти из дома.
Фима повернулся ко мне.
— Расскажи ему про Ольгу, — велел он, и я понял, что ему удалось каким-то образом так, чтобы не слышала новая жена Туманова, произнести имя его первой, настоящей жены. Поэтому он согласился на разговор.
Я сел так, чтобы видеть лица обоих, они же то и дело поворачивались ко мне во время разговора.
Я коротко рассказал ему о визите Ольги. Судя по всему, об убийстве доктора Селиванова он не знал, иначе вместо простой озабоченности на его лице появилось бы выражение тревоги.
Но после моего рассказа, а я не мог не рассказать об убийстве, Туманов побледнел. Развернулся ко мне всем корпусом и теперь смотрел на меня внимательно, нахмурив брови. Он был красив какой-то медвежьей красотой — серые глаза, крупные нос и губы. Лицо чисто выбрито и почти без морщин. Чувствовалось, что передо мной человек умный и очень добрый. Наверное, его любят все его пациенты, подумалось мне тогда. Да я бы и сам доверил ему свой мозг или что там еще, что он ремонтирует своим скальпелем.
— Вы знали, что она живет у него? — спросил его Фима каким-то неестественным фальцетным голосом.
— Да, конечно, знал. Он приезжал ко мне…
Мы с Фимой переглянулись, как заговорщики. Получается, что мы почти попали в точку, предполагая этот вариант.
— Расскажите все, что знаете о том времени, что ваша жена жила с ним… Вернее, у него, — поправив себя, потребовал Костров.
— Все, что она рассказала вам, — Туманов посмотрел на меня, — чистая правда. Она вообще не умеет врать. Она такой человек, если хочет что-то скрыть, то просто отмалчивается. Так было и с ее любовью к этому парню, Герману…
— Фамилия? — влез Фима.
— Чердынцев. Герман Чердынцев.
— Продолжайте.
— Да что тут продолжать… Моя жена влюбилась в совсем молодого парня, оператора, который снимает животных, часто бывает в длительных командировках, а Ольга в его отсутствие просто сходила с ума, ей казалось, что он бросает ее… Раз бросил, другой… Я даже справки о нем наводил, выяснил, что он действительно оператор и все его командировки связаны с его профессией, но она ему почему-то не доверяла.
— А как вы сами-то терпели все это? — не выдержал снова Фима. — Все-таки она была вашей женой. И еще: такое в вашем браке с ней случилось впервые или?…