— Потом она пропала, — подсказал я ему.
— Да. Я приехал к этому Герману, долго звонил в дверь, сказал ему, кто я, что я не собираюсь выяснять отношения, что мне нет дела до него и что я не стану его бить, наконец, что меня интересует одно — где Оля. И только тогда он открыл дверь. Знаете, вполне себе нормальный парень. Я уж предполагал всякое, что он наркоман или алкоголик. Но нет, повторяю, нормальный парень. В квартире чисто, вся комната завалена видеоаппаратурой… Он смотрел на меня растерянно, говорил, что ну да, было у него что-то с Олей, но он объяснил ей, что все кончено, что у него дела, поездки, что у него нет на нее времени, что она выматывает его. Он просил ее оставить его в покое. А она не могла без него жить… Идиотская история.
— И что было потом?
— Когда она пропала, перестала отвечать на звонки, я забеспокоился, стал ее искать, обратился в полицию. И вот тогда-то на моем пороге и возник доктор Селиванов. Хороший мужик. Рассказал, как увидел ее случайно на улице… Ну остальное вы знаете. Он приехал, чтобы попросить меня забрать свое заявление из полиции, сообщил, что Ольга жива и здорова, что он лечит ее на своей даче. Он показал мне ее фотографии и видео, которые он сделал на свой телефон, чтобы я убедился, что с ней все в порядке. Даже предложил мне поехать туда, к нему, и увидеть ее, но только так, чтобы она меня не видела. Он сказал, что есть еще один вариант — упечь ее в психушку, но она там не выдержит, совсем свихнется. Что ей надо просто все забыть. И Германа, и меня, своего мужа, потому что я ассоциируюсь у нее, опять же, с Германом и всей этой историей.
В сущности, он не рассказал нам ничего нового. Известие о смерти доктора Селиванова потрясло его. Причем, как выяснилось из его реплик, не столько из-за того, что погиб покровитель и доктор его жены, которая к тому же еще и пропала, а из-за того, что не стало просто хорошего человека.
Мы выяснили, что он время от времени отправлял доктору деньги на содержание его жены, конверт привозил его хороший знакомый, поскольку Туманов не знал банковских реквизитов доктора, тот сразу, еще во время их первого разговора, отказался от финансовой помощи. Сказал, что он ни в чем не нуждается. Конверт с деньгами оставлялся просто в почтовом ящике Селиванова.
Вот это любовь так любовь, думал я, удивляясь поступкам нейрохирурга. Разве вообще существует такая любовь? Если бы мне кто-то рассказал подобную историю, никогда бы не поверил.
— Вы не допускали мысли, что между Селивановым и вашей женой могли бы сложиться определенного рода отношения? — спросил въедливый и всех подозревающий Фима, причем точно зная, что этим вопросом он причинит и без того несчастному доктору боль.