Горбачев. Его жизнь и время (Таубман) - страница 146

.

В СССР добывалось в восемь раз больше железной руды, чем в США, но выплавлялось лишь вдвое больше стали[505]. В среднем на строительство промышленного предприятия в СССР уходило от десяти лет, тогда как в США – два года. В СССР производилось в 16 раз больше зерноуборочных комбайнов, чем в Америке, но при этом зерна собирали так унизительно мало, что его приходилось закупать за рубежом. Многолетнее использование принудительной тяги на заводах привело к экологическому кризису. Алкоголизм вырос и в количественном отношении (потребление алкоголя за двадцать лет увеличилось больше чем вдвое, а количество преступлений, совершаемых в пьяном виде, подскочило в 5,7 раза), и в пространственном; деревня давно уже переняла “городские стереотипы алкогольного поведения: характерное для деревни эпизодическое (в основном по праздникам) потребление алкоголя приобрело повседневный характер”. Последствия повального пьянства для трудовой дисциплины и производительности труда были катастрофическими, и поэтому среди прочего замедлялся общий темп экономического роста.

Одним из решений продовольственного кризиса могло бы стать повышение цен, чтобы у колхозов и совхозов появилось больше стимулов для работы, но пойти на такой шаг режим не отваживался. Уж лучше было не нарушать тот молчаливый общественный договор, согласно которому государство удерживало низкие цены на потребительские товары и социальные программы, а народ, в свою очередь, одобрял или хотя бы терпел существующий строй. Так что цены не повышали, зато увеличивались объемы закупки зерна за границей: если в 1970 году они составляли 2,2 миллиона тонн, то в 1982-м эта цифра выросла до 29,4 миллиона, а в 1984-м составила уже 46 миллионов. В прошлом дефицит хлеба и рост цен уже провоцировал бунты.

Несколькими годами ранее СССР увеличил экспорт нефти, а рост цен на нее помогал финансировать импорт зерна, техники и потребительских товаров. Когда же добыча нефти и цены на нее упали, имевшееся у советского режима право на ошибку сильно сузилось. Между тем ухудшалось и политическое положение страны в мире. Так, Брежнев возлагал большие надежды на разрядку – вначале в отношениях с европейскими государствами, в первую очередь с Францией и ФРГ, а потом – с США. В частности, на это был нацелен ряд встреч в верхах и соглашений о контроле над вооружениями, которые подписывались с президентами Ричардом Никсоном и Джеральдом Фордом. Но к началу 1980-х о разрядке речи уже не шло. Американцев встревожили кажущиеся победы СССР в третьем мире (например, в Анголе, Судане и Никарагуа), как и события в Польше, где организованные “Солидарностью” забастовки обернулись угрозой советского военного вторжения. Еще их беспокоило мощное наращивание ядерных сил в СССР, особенно развертывание новой системы советских ракет СС-20, способных стереть с лица земли Западную Европу. Со своей стороны, президент Картер начал разыгрывать “китайскую карту” и даже приступил к обсуждению связей в сфере военной безопасности, зная, что отношения между Москвой и Пекином остаются очень напряженными. А в конце 1979 года, когда СССР ввел войска в Афганистан, американцы отреагировали жесткими санкциями. Новоизбранный президент Рейган осудил СССР, назвав его “империей зла” и “средоточием зла в современном мире”, и предоставил летальное вооружение моджахедам, воевавшим в Афганистане с советской армией. Еще он объявил начало космической программы “Стратегическая оборонная инициатива” (СОИ), угрожавшей московской политике ядерного сдерживания, и развернул в Европе ракеты “Першинг-2” (которым понадобилось бы всего пять минут, чтобы долететь до советского высшего руководства)