.
Какова роль Горбачева в литовском кровопролитии? Он помнит, как его засыпали требованиями ввести чрезвычайное положение и установить президентское правление, однако он этого не сделал. Президент СССР настаивал, что военные применили силу без его одобрения и что вся операция была провокацией, нацеленной на его дискредитацию дома и за рубежом. Позднее он заявил Зденеку Млынаржу, что консерваторы хотели, чтобы имя Горбачева начало ассоциироваться у людей с кровью, чтобы его причислили к бандитам, которые прикрывают друг друга. Если так, то почему он не последовал советам своих помощников? Не вылетел немедленно в Вильнюс, не возложил венки на могилы погибших и не выступил перед литовским парламентом? Горбачев даже попросил Яковлева подготовить речь на этот случай. Однако на следующее утро он вел себя так, как будто и не рассматривал этот вариант. Председатель КГБ Крючков, по-видимому, сообщил Горбачеву, что не сможет гарантировать его безопасность в Вильнюсе. По словам Грачева, Яковлев думал, что президента отговорила ехать жена, которая боялась, что он сам может стать жертвой провокации или спецоперации. 17 января Горбачев объяснил Черняеву, что не мог “вот так прямо отмежеваться и осудить” армию, ведь литовские националисты “столько поиздевались над военными, над их семьями в гарнизонах”[1968].
Не существует однозначных доказательств того, что ответственность за “кровавое воскресенье” лежит на Горбачеве. Показания же тех, кто ввиду высокого положения мог это знать или не мог, но все равно высказывался, противоречивы. Крючков утверждал: “На совещании у Горбачева было принято решение применить силу против действий экстремистов в Латвии и Литве”[1969]. После того как президент сделал вид, что не обсуждал с помощниками возможную поездку в Литву, его пресс-секретарь Виталий Игнатенко решил, что Горбачев не был “дезинформирован” о вильнюсской операции и (в пересказе Черняева) “осуществляет свой план запугивания прибалтов”[1970]. Демократ Вадим Бакатин, бывший министр внутренних дел СССР, пришел к выводу, что глава СССР “не мог не знать того, что замышлялось в Литве”, однако, вполне вероятно, помня о неприятии Горбачевым насилия, президента заверили, что литовцев можно усмирить без кровопролития[1971]. Можно было бы ожидать, что глава аппарата президента Болдин после проявившихся разногласий с начальником будет утверждать, что Михаил Сергеевич обо всем знал, но Болдин впоследствии писал, что не может с уверенностью сказать, до какой степени Горбачев был вовлечен в операцию