Как и Михаил, Раиса с жадностью читала. “Самые счастливые и светлые страницы детства… связаны с чтением книг в кругу семьи. Я любила читать вслух. Какие это были вечера!.. Трещат дрова в печи или в буржуйке. Мама готовит ужин”. Сестра Людмила (родившаяся в 1938 году) и брат Евгений (родившийся в 1935 году) – “сидят рядом, прижавшись ко мне. А я читаю”. В 1949 году в башкирском городе Стерлитамаке Раиса окончила школу с золотой медалью, обогнав в этом соревновании будущего мужа, у которого медаль была только серебряная. Медаль давала ей право поступления в высшие учебные заведения без вступительных экзаменов. Для нее, как и для Горбачева, возможность учиться в Московском университете стала триумфом, но мучительной оказалась поездка в столицу: в семнадцать лет она очутилась одна в переполненном вагоне, без постельного белья, только с едой в узелке, приготовленном ей в дорогу матерью. “В душе… грусть расставания с родными. Расставания со школьными друзьями… Расставания с обжитым, понятным миром. Грусть и тревога. Начало неизведанного…”[207]
В Московском университете изучение философии считалось более престижным, чем изучение права, но, конечно же, менее престижным по сравнению с такими областями, как математика и естественные науки, где оставалась надежда построить карьеру, не наталкиваясь на запреты и заслоны сталинской идеологии. К тому же студенты, учившиеся на философском и юридическом факультетах МГУ, заметно отличались друг от друга. По выражению университетского товарища Горбачева Рудольфа Колчанова, в философы шла молодежь особого склада – “чуть-чуть сдвинутые”[208]. Особенно странными слыли студентки с философского факультета: они “витали где-то в облаках, далеко от жизни, и в Раисе это тоже ощущалось”[209].
Раиса была очень сосредоточенной, как вспоминали ее друзья по МГУ Мераб Мамардашвили (позже – крупный философ-неокантианец) и Юрий Левада (в будущем – известный социолог и специалист по опросам общественного мнения). Она была привлекательной, но никогда не казалась кокетливой[210]. “Всем нравилось, что у нас санинспектор – такая девчонка, – с гордостью вспоминал Горбачев. – От нее глаз не могли оторвать. Все хотели с ней общаться”[211]. “Она пользовалась большим успехом”, – рассказывал Млынарж. Когда она говорила, “каждое слово выходило драгоценным, словно тщательно выношенное дитя”[212]. Горбачев удивлялся: “Откуда… такой аристократизм, откуда эта сдержанная гордость, захватившая меня с самых первых встреч?” [213]
Она приехала в Москву на год раньше Михаила и уже успела достаточно познакомиться с культурной жизнью столицы, чтобы заменить Надежду Михалеву в роли его гида. Они покупали самые дешевые билеты в театр, на которых стоял штамп: “Галерка, неудобно”. Сцена оттуда, с галерки, была едва видна. “Входя в театр, я до сих пор оглядываюсь на нее – именно с галерки я слушала первую в своей жизни оперу на сцене Большого театра – ‘Кармен’ Бизе и впервые в своей жизни Четвертую и Шестую симфонии Чайковского. С самого верхнего яруса смотрела первый в жизни балет – ‘Дон Кихот’ Минкуса. И ‘Три сестры’ Чехова во МХАТе”