В ЦТКА Фаине было хорошо. Как раз тот случай, когда к селедке не нужно соли, когда лучшего и желать нельзя. ЦТКА — столичный театр, пусть и не с историей, но так даже интереснее — история театра творится на глазах и какими темпами! Завадский не так известен, как Таиров, но он энергичный, талантливый режиссер. Он еще покажет себя, непременно покажет. В ЦТКА сильная труппа. На одной сцене с Фаиной играли Александр Хованский, Александр Хохлов, которого критики не без оснований называли лучшим Чацким советской сцены, Павел Герага, Дарья Зеркалова, Любовь Добржанская, известная всем нам, прежде всего, как Мария Дмитриевна, мама Жени Лукашина из "Иронии судьбы"…
Павла Леонтьевна рядом. Хорошие роли. Комната в общежитии. Неплохой заработок. Оклады в ЦТКА были выше, чем в других театрах — армия! — и, кроме того, имелся ряд надбавок. О чем еще мечтать? Чего еще желать? Единственным минусом, ложечкой дегтя в бочке с медом, была неудобная маленькая сцена Центрального Дома Красной Армии, при которой имелась всего одна, общая для всей труппы артистическая уборная, с перегородкой, отделявшей женскую часть от мужской. Перегородка не доходила до потолка, что давало возможность шутникам устраивать разные каверзы. Но эти неудобства не сильно расстраивали актеров, поскольку уже было известно, что для театра вскоре будет построено новое здание (в котором, к слову будь сказано, ни Раневской, ни Завадскому поработать не довелось).
После Ольги Павловны она сыграла Оксану в "Гибели эскадры" Александра Корнейчука. В пьесе рассказывалась легенда о том, как летом 1918 года на Черноморском флоте большевики боролись с контрреволюционерами, мешавшими им уничтожить флот, который могла захватить Германия. Легенда, потому что подлинные события разворачивались совсем не так, как описал Корнейчук, но дело не в этом. Дело в том, что роль у Фаины была большой, правда, немного "картонной", идеологически выверенной, с репликами вроде: "Помни, Гайдай: тот перестает быть большевиком, кто начинает бояться массы, кто не верит ей". Но Фаина справилась. Сыграла стойкую коммунистку Оксану так, что та понравилась всем — и режиссеру, и зрителям, и автору пьесы. Корнейчук сказал, что смотрел "Гибель эскадры" в десятках театров, но такой Оксаны, как у Раневской, не видел.
Очень долго Фаине не удавалась сцена гибели Оксаны, в которую по ходу пьесы стреляли. То она валилась на пол мешком, то падала, картинно взмахивая руками…
— Нет, не так, — говорил Завадский.
Фаина и сама чувствовала, что она "умирает" как-то не так. Просто падать — незрелищно. Картинно — ненатурально. После долгих поисков верное решение было найдено. Оксана на секунду-другую замирала, недоуменно смотрела на своего убийцу, а затем медленно оседала на пол.