Я думал о том, что буду жить так всегда. Но…
Одетт любила меня как родного сына. Мне ни в чем не отказывали. Куча дорогих игрушек, домашние питомцы, бассейн, музыкальные инструменты, даже свой маленький скейт-парк.
Как только мне исполнилось три года, бабушка стала водить меня на специальные курсы для детей с моим заболеванием. Там мы играли, рисовали, общались… Я много времени проводил в больнице, меня постоянно проверяли врачи, давали лекарства. Одетт надеялась, что однажды я стану здоровым. Она тратила все свои деньги и силы на меня. Я это очень ценю. Если бы не она, я бы, наверное, умер или отстал в развитии лет на двадцать. А благодаря ей я могу чувствовать себя таким же, как все люди.
Говорить я научился в пять лет. Поздновато, не правда ли? Но после одного инцидента, из-за которого я испытал сильнейший стресс, я вновь перестал говорить. На целый год. Заново я заговорил в семь лет. Больше проблем с этим не было. С ходьбой тоже была беда. Порой я падал и не мог идти дальше, так как не чувствовал ног. Со временем и это прошло.
Одетт прививала мне любовь к искусству: музыке, живописи… С шести лет я начал рисовать. Я был художником-самоучкой, многие говорили, что у меня настоящий талант. Я рисую странные картины, которые немногие способны понять. Годам к пятнадцати я твердо решил стать профессиональным художником и даже думал выучиться на иллюстратора или графического дизайнера. Одетт сказала, что мне совсем не обязательно оканчивать какой-нибудь университет, чтобы рисовать. В восемнадцать у меня была персональная выставка.
Что касается музыки, то тут все немного иначе. Одетт решила, что у меня превосходный голос и я прекрасно буду смотреться на сцене. Уже в семь лет ко мне начал приходить преподаватель музыки. Мне ставили вокал и учили играть на скрипке и арфе. В четырнадцать лет я сам научился играть на гитаре и барабанах.
Тогда же я начал сочинять свои первые стихи, а чуть позже – музыку к ним. Так появились мои первые песни.
Я с ненавистью вспоминаю гребаную школу. Сразу же после моего появления там вокруг меня образовалось облако сплетен. Они обсуждали меня, мою одежду, манеру разговаривать, семью, что я покупаю, во что играю и даже что ем. Мне это действовало на нервы. Из-за того, что со мной никто не общался, я приносил в школу всякие сладости: конфеты, шоколадки и жвачки – и давал их тем, с кем хотел дружить. Но это не срабатывало. Они брали их, но продолжали обзываться. Когда я понял, что все бесполезно, то начал брать с собой игрушки и разговаривать с ними. Меня стали травить с большей силой.