Сначала играл оркестр, потом присоединился хор. Музыка становилась все более тяжелой и гнетущей. Когда она достигла финала, зал разразился громкими аплодисментами.
– Просто потрясающе! – воскликнула Эвридика, выходя из зала. – Надеюсь, тебе понравилось…
– Ну да… мне понравилось. Было здорово. – В такие моменты я чувствовал себя безумно тупым.
После концерта мы вернулись домой. Алонзо предложил маме встретиться на следующий день. Меня это очень порадовало, ведь тогда я смогу снова увидеть Эвридику. Хотя в идеале нам лучше было бы встретиться наедине.
Зайдя в номер, я сразу занял ванную. Вода была такой горячей, что стало больно. Мама торопила меня, и это действовало на нервы. Могу я хоть тут нормально отдохнуть? Когда я вышел из ванной, голова закружилась смертельно. Я буквально дополз до своей комнаты и без сил упал на кровать, забывшись глубоким сном.
Музыка в клубе была оглушительной. Вообще, ночные клубы и Флоренция – это совершенно несовместимые вещи. Здесь почти все связано с историей, искусством и религией. А вот клубы и прочие развлечения для скучающей молодежи тут не в лучшем виде. В Париже море разнообразных вечеринок и тусовок, где можно почувствовать себя в центре вселенной. Долгое затишье мне противопоказано, я начинаю чувствовать себя мертвым. Вот я и решил отправиться на поиски приключений вместе с Каримом, который наконец-то присоединился ко мне.
Карим потянулся к бармену за очередным бокалом рома и больно задел меня локтем.
– Осторожнее, ублюдок! Не успел приехать сюда, как уже наносишь мне травмы. – Я ударил его по плечу и потянул обратно к себе.
– Прости, дружище, но я не так часто бываю в баре, так что прояви понимание… – Он истерично засмеялся.
– Ты бываешь в этих гребаных барах так же часто, как и я, так что не нужно тут трындеть. Порой от твоего жалкого вида мне становится тошно… – скучающим тоном ответил я и положил голову прямо на стойку. Мне хотелось веселья, а не бухать от горя. Нам ведь всего по двадцать три года, мы должны гореть жизнью, а не, как моя мама, сидеть в номере, курить и пить целыми днями, потому что она от всего устала. На все мои слова у нее была одна отговорка: «Доживи до моих лет – и поймешь…». Ей всего лишь сорок два. В этом возрасте жизнь только начинается. Жизнь слишком коротка, чтобы так тратить бесценные дни. Конечно, бывают времена, когда я рыдаю, наношу себе порезы лишь для того, чтобы кто-то из близких обратил на меня внимание. В детстве мне его очень не хватало. Сейчас я понял, что, кроме самого себя, я никому не нужен. Так что живу себе в удовольствие, веселюсь и делаю, что хочу.