Шаол повторил:
— Мне жаль.
Кашин открыл глаза:
— Некоторые не верят в Тумелун. Некоторые верят. Наш отец пока не решил… А мать не покидает свою комнату от горя. — он потёр челюсть. — Итак, я убедил отца, чтобы вы присоединились к нам за ужином в качестве дипломатического жеста. Но я хотел бы, чтобы вы посмотрели посторонними глазами. Возможно, увидите то, чего не вижу я.
Помочь им… и, возможно, получить помощь взамен. Шаол пожал плечами:
— Если ты доверяешь мне настолько, что рассказал всё это, то почему бы не присоединиться к нам в этой войне?
— Я не могу приказывать армии. Отец приказывает — мы слушаем.
Если силы Перингтона уже здесь, если Морат действительно убил принцессу… Было бы слишком просто убедить кагана начать войну. Перингтон умнее этого.
Но если Шаол сможет убедить командира…
— Я не играю в эти игры, лорд Вэстфол, — сказал Кашин, прочитав все мысли в глазах Шаола. — Можете попытаться убедить остальных, но не меня.
Шаол постучал пальцем по перилу кресла:
— Совсем все слушают его приказы?
Кашин фыркнул, чуть улыбнувшись:
— Другие королевства, побогаче вас, тоже мечтали заключить с нами союз. Некоторые преуспели, некоторые — нет, — его взгляд метнулся к ногам Шаола, в глазах мелькнула жалость. — Пожелать удачи — это всё, что я могу вам предложить.
Затем принц пошагал к дверям.
— Если у Перингтона есть шпионы, — окликнул его Шаол, — тогда вы уже знаете, что всё в этом дворце находится в серьёзной опасности. Вы должны принять меры.
Кашин остановился, положив руку на дверную ручку и посмотрел через плечо:
— Почему, по-твоему, я попросил иностранного лорда помочь?
Затем принц исчез, его слова повисли в воздухе. Тон не был жестоким или оскорбительным, но эта откровенность…
Шаол изо всех сил пытался спокойно дышать, даже когда мысли закружились в голове. Он не видел чёрных колец и ошейников, но тогда он и не искал их. Даже не подумал, что тень Мората может проникнуть так далеко.
Шаол потёр грудь. Нужно быть осторожным во дворе. С тем, что он сказал публично — и в этой комнате тоже.
Шаол всё еще смотрел на закрытую дверь, обдумывая всё, о чём говорил Кашин, когда появилась служанка. Она переоделась в лёгкую ткань из тончайшего шёлка, завязанную в виде платья.
Это не оставляло ничего для воображения.
Он сдержал желание убежать и попросить Несрин помочь ему.
— Только покупайте меня, пожалуйста, — сказал он, как можно яснее и твёрже.
Она не нервничала и не дрожала. Он знал, что она делала это раньше, бесчисленное количество раз, когда спросила:
— Разве я тебе не по душе?
Это был суровый, честный вопрос. Ей хорошо заплатили за услуги —