— Сынок, ты так кричал во сне. — Сказала мать.
— Извини, мама. Сколько сейчас времени?
— Скоро семь.
— Я встану.
— Полежи ещё! Рано, ведь.
— Нет. Мне надо на работу.
— Какая работа? Ты ещё не оправился от болезни. И вообще, ты прекрасно знаешь, что я всегда была против твоей работы. Кадровый офицер, и работает извозчиком!
— Мама!
— Что, мама? Я каждый день места себе не нахожу. Сколько в новостях передают об убийствах таксистов! Да ещё и живёшь у чёрта на куличках. У нас прекрасная квартира, а он сослал себя на дачи и живёт в какой-то развалюхе. Поэтому у тебя ни друзей нет, ни женщины порядочной.
— Мои друзья на войне остались. И меня устраивает одиночество. А женщины… Это отдельная тема.
Настроение вдруг испортилось, и Макс, чертыхнувшись, пошёл умываться. Да, город есть город. Горячая вода, тёплый туалет. Может, когда-нибудь, когда память о войне зарубцуется в душе, он и вернётся в эту квартиру. А пока… Пусть никто не слышит, как по ночам он скрежещет зубами и просыпается от собственного крика. Так удобней. Мать уже накрыла завтрак и неодобрительно наблюдала, как Максим быстро, по-армейски. проглотил бутерброд, варёное яйцо, запил всё это кофе и, одевшись, выскочил на улицу. «Москвич» на стоянке стоял грязный и, казалось, поникший, как брошенная собака. Чувство жалости шевельнулось в душе к этому преданному товарищу.
— Привет, друг. Соскучился? Извини, болел. Сейчас заедем на мойку, приведём тебя в порядок и на работу.
Охранник с удивлением наблюдал за этим монологом. Максиму стало неловко, он быстро сел за руль и выехал с территории автостоянки. Действительно, было ещё рано. Работающую мойку в такую рань пришлось поискать. Но всё равно, несмотря на потерянное время, на пятак он приехал первым. «Кто рано встаёт — тому бог подаёт», — подумалось Максиму. Откинувшись на подголовник, Он задремал, но стук в стекло быстро разбудил его. В машину заглядывал мужчина, судя по его импозантному виду, достаточно обеспеченный. Такие, обычно не торгуются.
— Шеф. свободен?
— Да, садитесь. Куда едем?
— Подожди. Сейчас дама подойдёт. Я пораньше вышел, чтобы тачку поймать. А она… Женщины, сам знаешь, как собираются. Особенно после ночи любви. — Мужик сыто улыбнулся, как кот, наевшийся сметаны и сразу, почему-то, стал неприятен Максу. Желания продолжить разговор не было. Максим открыл дверцу, вылез из салона и закурил. Однако мужик молчать не желал и тоже выбрался наружу.
— Уже утро, а темно так. Хорошо, что у меня зажигалка с фонариком. А так можно и ноги переломать. Я, пока к тебе близко не подошёл, даже и не понял, что это «Москвич». Извини, шеф, но таких тёлок, как моя, на таких машинах не возят. Но деваться некуда. В такую рань выбор невелик.