Как-то утром отец в волнении заскочил на кухню:
— Мама сегодня овощи на продажу везет, скорее звони братьям.
Я ничего не поняла. Он вытаращился на меня, рявкнул:
— Чего стоишь? Звони давай! Пусть пригонят машины.
Тем утром на берегу наше семейство будто разыгрывало какую-то дурацкую пьеску. Отец, братья и я на двух пикапах приехали к реке и стали ждать, когда мать переправится к нам с Бамбукового острова. Мы видели, что на плоту, причаленном к тому берегу, лежат две корзины, доверху нагруженные овощами, видно, мать встала пораньше и собрала урожай. Она неторопливо отплывала от острова, а мы выстроились по эту сторону реки. Вид у отца был торжественный и взволнованный, словно ему предстоит какое-то очень важное дело. Вдруг мать заметила нас и остановила плот, она озадаченно смотрела на нашу компанию, не понимая, что мы задумали.
Отец нетерпеливо крикнул ей:
— Греби сюда, поможем овощи довезти.
Услышав слова отца, деревенские на грядках дружно расхохотались. Подумать только: два пикапа, отец и четверо взрослых детей ждут мать, чтобы загрузить в машину пару корзин с овощами и переправить их на пароме на рынок, — смех да и только. Мать смотрела на нас с плота, казалось, ее терзает какая-то затаенная боль, о которой и не расскажешь. Потом это выражение медленно сменилось возмущением, она развернула плот и поплыла назад, к Бамбуковому острову. Ни отец, ни мы с братьями такого не ожидали, и люди на грядках больше не смеялись, а растерянно смотрели, как мать правит плот по реке. Мы молчали: фигурка матери на удаляющемся плоту превратилась в твердый отказ, который очень нас ранил.
— Старая дура, еще и кобенится, — пробормотал отец. Мы с братьями растерянно стояли на берегу, отец махнул нам и сердито бросил: — Домой! Пусть сама позорится.
Тем утром я помогла матери спустить корзины с плота на берег, дальше она донесла их на шесте до пристани, села на паром и переправилась на большую землю. Корзины были претяжелые, но мать наверняка выручила за них всего несколько монет.
С тех двух грядок мать чуть ли не через день собирала пару корзин на продажу. Иногда я приходила на остров помогать, мыла овощи, раскладывала их по корзинам. Отец посчитал, что мать ездила с овощами на рынок шестнадцать раз, не знаю, откуда он это взял. Нам с братьями хотелось, чтобы мать поскорее сняла с грядок весь урожай: может, тогда-то она и вернется домой. Овощи понемногу вызревали, но оставались еще утки: неугомонная стая резвилась в реке, расплываясь в разные стороны, словно стебли в камышовом веере; нам издалека было слышно их довольное кряканье.