— Тоже мне, сраный молодец против овец нашелся!
Когда злоумышленник был пойман, майор Лю велел местным дружинникам провести его по улицам вокруг четвертой средней школы и коксохимического завода: здешние молодчики уж больно любят задираться да скандалить, так чтоб им неповадно было. Да и надо было показать, что в полиции не только в баскетбол играть умеют.
Впоследствии, когда в вышестоящих инстанциях расследовали дело об избиении ученика из Ганчэнской четвертой средней, майор Лю, естественно, повесил всех собак на практикантов. Лао Хуан видел, как те рыдали навзрыд, и хотя ему было их жаль, он знал, что такие типы, которые тупо подчиняются тому, кто старше, не повзрослеют, пока шишек себя не набьют. В этот раз ситуация была очень серьезной, спустить дело на тормозах было невозможно. Тот из них, кто бил сильнее, зря потратил годы на обучение в полицейском училище.
Сяо Цуй с Лао Хуаном шли по улице и весело болтали, когда услышали гудок автомобиля позади себя. В этом был весь Юй Синьлян: стоило ему только приметить Сяо Цуя с Лао Хуаном, так он бросал все свои дела и вызывался их подвозить. Несмотря на то что жил он довольно стесненно, он не слишком-то зацикливался на работе и любил проводить время с друзьями. К тем, кого он признавал другом, он относился с безусловным расположением. Пару раз он встречал Лао Хуана на улице одного и предлагал подвезти до дому. Лао Хуану было очень неудобно, ведь они были не очень хорошо знакомы, но Юй Синьлян сказал, что давно хотел, чтобы у него был такой друг, как Лао Хуан. В этот раз Юй Синьлян усадил к себе в машину Лао Хуана и Сяо Цуя и спросил:
— Куда поедем?
— Да в «Е*еную утку», — наобум ответил Сяо Цуй.
Юй Синьлян тоже знал, что на вывеске того ресторана отвалилась часть иероглифа и получилось такое странное название. Придя в заведение, они втроем дождались столика и уселись пить пиво. Лао Хуан напомнил Юй Синьляну:
— Синьлян, ты на пиво-то не налегай, тебе еще везти нас!
Но Юй Синьлян отмахнулся:
— Да ничего страшного, пиво — это не алкоголь, так, напиток, — и сделал большой глоток.
Они говорили о том о сем, и речь зашла о семейных делах Юй Синьляна. В гостях у Юй Синьляна ему было неудобно расспрашивать подробно, но после визита Лао Хуана подтачивало любопытство. А когда Юй Синьляну хотелось поболтать, его было не остановить. У него была нелегкая жизнь, и все переживания, копившиеся в душе, ему хотелось излить кому-то, иначе делалось очень трудно. Сначала заговорили о нем самом.
— А что я? Мне о себе и рассказать нечего, кроме как что жизнь у меня заковыристая. По молодости, еще лет десять назад, ввязывался в драки, не думая о последствиях, крушил, что под руку попадется, но сейчас уже так не делаю, потому как и за решетку попадал, и потом ущерб возмещать приходится. А у меня денег нет. Брату моему кололи стрептомицин, и от этого он оглох на оба уха. Младшая сестра тоже оглохла от этого чертова стрептомицина.