Воздухоплаватель. На заре авиации (Корчевский) - страница 49

Лучший пилот в русской авиации штабс-капитан Александр Казаков имел шестнадцать подтвержденных побед и пять неподтвержденных. Подтвердить победу должны были наземные части – пехота, артиллерия. На втором месте был подпоручик Личико Василий с шестнадцатью победами, а на третьем штабс-капитан Павел Аргеев с пятнадцатью. Однако первым открыл счет воздушных побед в Первой мировой войне наш Петр Нестеров, 26 августа 1914 года сбивший немецкий аэроплан тараном. К сожалению, Нестеров погиб.

У Франции асов было больше, ибо воздушные бои с немцами были массовые. На первом месте Рене Поль Франк с семьюдесятью двумя победами, причем в одном из боев ухитрился сбить шесть самолетов германских. В Первую мировую войну этот своеобразный рекорд никто не смог повторить. Во многом победы Франка были обусловлены тем, что летал он на одном из лучших самолетов тех лет – SPAD VII.

Вторым шел Жорж Гинемер, имевший прозвище Свирепый Демон, одержавший шестьдесят три победы, погибший в сентябре 1917 года, воевавший на «Ньюпоре» X и XI модификаций.

Последний в тройке был Шарль Нанджессер по прозвищу Рыцарь Смерти, одержавший 45 побед. Исключительно недисциплинированный, мог, возвращаясь из боя, улететь в Париж и там предаться всем столичным соблазнам – вино, женщины. Пропал без вести 8 мая 1927 года при попытке перелета на самолете из Парижа в Нью-Йорк.

Верховным главнокомандующим Российской императорской армией был Николай Николаевич Романов, дядя царя Николая II. Командующим Северо-Западным фронтом, действующим против Пруссии, где дислоцировалась восьмая германская армия, был генерал от кавалерии Яков Григорьевич Жилин. Восточным фронтом Германии командовал генерал фон Гинденбург. По мнению немцев, самой слабой стороной Антанты была Россия. До лета 1915 года Россия успешно вела наступление, потом стойко оборонялась в позиционной войне.

Первый боевой вылет на разведку Андрей осуществил 2 августа. Вылетели с летнабом с целью определить дислокацию германских войск, расположение артиллерийских батарей, если таковые обнаружатся. Заправка – под пробку. Из оружия – Маузер у Андрея и Наган у летнаба. Взлетев с аэродрома, Андрей сразу стал набирать высоту, а только маломощный двигатель нестерпимо долго тянул аэроплан вверх. Восемьсот метров набрали к моменту подхода к границе. Летнаб Кагальницкий сразу топографическую карту приготовил, карандаши, пометки делать. Для начала следовало обследовать приграничную полосу, шириной пятнадцать-двадцать верст. Только пересекли кордон, Андрей аэроплан вправо развернул. Кагальницкий голову за борт свесил, потом бинокль, висевший на ремешке на шее, к глазам приложил. Через несколько минут ткнул рукой в плечо Андрея, большим пальцем за спину показал. Обернулся Андрей. Сзади, ниже и левее немецкий аэроплан. Медленно, из-за небольшой разницы в скоростях, настигает. За ревом мотора выстрела Андрей не услышал, а только ударило что-то по стойке с растяжками. После дошло – пуля. Стреляет по русскому «Ньюпору». Еще перед вылетом на задание Андрей предупредил летнаба пристегнуться ремнями. Собственно, ремень для каждого пилота один – поясной. Значительно позже появились еще и плечевые. Андрей крутой вираж заложил, с креном, как практиковался. Ручку держал, пока вираж в боевой разворот не перешел. И вот уже немец справа и спереди. У «Ньюпора», как более тихоходного аппарата, радиус разворота меньше. До германского «Фоккера» сотня метров, никак не меньше. Злость Андрея взяла. Кнопкой откинул крышку деревянной кобуры, вытащил Маузер. Патрон уже в патроннике был. Снял с предохранителя, прицелился. Бах! Бах! Один за другим десять выстрелов. Если и попал, то вреда не нанес. За «Фоккером» дымного следа не видно, и пилот цел, кулаком Андрею грозит. Дистанция для пистолета для стрельбы с руки велика. Были бы свободны обе руки, можно было пристегнуть к пистолету деревянную кобуру – приклад, огонь точнее бы был, да «бы» мешает. Как аэроплан пилотировать, если двумя руками огонь вести? А сейчас и вовсе практически безоружен. Магазин пуст, а одной рукой перезарядить невозможно. А германский самолет рядом. Выстрелы захлопали. Это Кагальницкий из штатного Нагана палить стал. Понятное дело, в белый свет. Мощь нужна и скорострельность. Даже если попадешь одной пистолетной пулей, что толку? Пробьет она оперение крыла или фюзеляжа, сделав дырку в полотне. Надо или в мотор попасть, или в пилота. Расстроился Андрей, он лучших результатов ожидал. Но немецкий пилот все же снижаться стал, не понравилась ему пальба. Вроде столкновение быстротечное по времени было, а посмотрел Андрей на часы и охнул. Бензина минут на двадцать полета осталось. На левом запястье вместо часов компас, что в Петербурге купил. А часы карманные, как у многих, в маленьком часовом карманчике на галифе, да еще с цепочкой, чтобы не обронить. Развернул самолет курсом 110 градусов, плавно обороты поднял, ручку медленно на себя, чтобы высоту набрать. Случись остановка двигателя, можно будет спланировать. Над Граево прошли, уже крепость вдали показалась, за ней аэродром. А двигатель раз чихнул, другой и остановился. Винт по инерции покрутился немного и застыл. Страшно было видеть его неподвижным, а еще рев мотора пропал, и стало слышно, как свистит ветер в расчалках крыльев.