Партизаны группами расположились на траве. Один укладывал в мешок еду, другой набивал мягкой травой туфли, чтобы при переходе не натереть ноги, третий сушил на солнечном припёке табак, расстелив на земле жёлтые, отливающие золотом листья. Молодой лицзянский парень Эми, брат Лю, того самого, которого гоминдановцы забрали на базаре в Чо, учил Йин Чин обращаться с винтовкой. Рослая, крепкая, сильная, Йин Чин с уважением смотрела на невысокого худенького паренька. Всё в жизни Йин Чин изменилось с той минуты, когда она взяла в руки оружие. Теперь она стала спокойной, говорила медленно и мало, низкий голос её звучал твёрдо. Батрачка чувствовала себя ответственной и за отряд и за тех, кто остался в Далёкой Меже, училась внимательно, настойчиво.
Син-старший подходил то к одной группе партизан, то к другой, здоровался, расспрашивал, шутил, подбадривал.
- Вас бабушка какая-то спрашивает! - крикнул Сину один из далёкомежанских партизан.
Син-старший оглянулся. На опушке в сиянии утреннего солнца стояли бабушка Гуан и Шао Янь. На гибких коромыслах они держали плетёные корзины. Шао Янь был в своей неизменной широкой растрёпанной шляпе, а бабушка - в стареньком, полинялом тапушане с огромной заплатой на плечах. Подходя к старушке, Син-старший подумал: не первый ли раз в жизни прошла бабушка Гуан на своих слабых, изувеченных бинтованием ногах такой далёкий путь?
- Здравствуйте, бабушка! Ну как, принесли? -спросил Син-старший и заглянул в корзину. В корзинах прикрытые травой лежали связанные попарно новенькие тапочки.
- Принесли, Син! - ответила бабушка. - Успели!
Син-старший полторы недели тому назад попросил бабушку Гуан сшить для партизанского отряда пятьдесят пар тапочек.
- Пятьдесят пар! - с нескрываемой гордостью проговорила бабушка Гуан. - Столько, сколько просили! Раздать их?
- Ой! Сейчас я обуюсь! - радостно воскликнул Ван Сян-ту. Он тоже был здесь. После того как Чен «зарезал» у Ван Сян-ту землю, крестьянин вступил в партизанский отряд.
Один за другим начали подходить партизаны. Надевая туфли, сшитые заботливыми руками, благодарили бабушку Гуан.
Шао Янь сказал:
- Син-старший, бабушка позволила мне идти с вами.
Син положил руку на плечо мальчика:
- Хорошо, Шао, хорошо!
Бабушка Гуан разогнула спину, посмотрела Сину-старшему в глаза:
- Не мужское дело - сидеть в такое время в фанзе, на кане! Где отец, где братья, туда и Шао пойдёт! А я… - на старческих глазах её блеснули слёзы, - я буду ждать… Вы, Син-старший, будьте ему за отца…
Шао Янь опустил ресницы. Нелегко было мальчику разлучаться с бабушкой…