— Есть.
— Есть.
— Вот и ладушки. С задним двором пока всё. Дальше передний двор. По такой же схеме блокируем калитку, где рыба и ворота со стороны остановки. Исполнители те же. Потом заезжаем в ворота со стороны перекрёстка и начинаем чистить передний двор. В здание не суёмся, пока не убедимся, что ни одного зомбака не осталось за спиной. Потом блокируем выходы из здания и чистим внутренний двор, потом задний. Ну и напоследок самое сложное — само здание. Здесь разбиваемся на пятёрки и работаем по следующей схеме. — я выложил перед нами два новых листа бумаги, на которых было изображено схематически внутреннее устройство первого и второго этажа. По этой схеме красными стрелками были нанесены маршруты движения боевых пятёрок. Все склонились над схемами и ненадолго замолчали.
— У меня есть предложение. — Подал голос Женя. — После удара брандспойтом зомбаки на какое-то время теряют ориентацию в пространстве. Хоть голыми руками бери. Мои люди пришли в бойцовках, ну, таких, как у меня. — Пояснил он, видя моё недоумение. — С инвентарём. Так вот впереди идут мои. Каждого страхуют три-четыре автоматчика. После удара брандспойтом мои начинают добивать заражённых, автоматчики на подхвате. Потом опять удар, работа. И экономия боеприпасов хорошая будет.
— Ну, на открытом пространстве эта тактика сработает. Но там много различных павильонов. — Вмешался Олег. — Я со своими тогда по павильонам пойду.
— Идёт. Ну, всё. С Богом!
Мы вышли на улицу и окунулись в самую гущу подготовки. Шел предбоевой инструктаж, проверка оружия, нервные смешки. Чуть в стороне человек пятнадцать пожарников в брезентухах и касках поигрывали в руках топорами и битами.
— А биты откуда? — Спросил я Женю.
— Так там рядом магазин спорттоваров есть. Оттуда и взяли. Вещь хорошая. На практике опробовали.
— Справятся твои ребята? Как думаешь?
— Справятся. Не впервой.
— Никита! — подошёл ко мне Егор. — Там к тебе Сергеич рвётся. Хочет поговорить.
— Какой ещё Сергеич?
— Ну, вчерашний. Который напился вчера.
— Он ещё здесь? Я же сказал, за ворота.
— Мне сейчас некогда с ним разговаривать. Да и смысла не вижу.
— Я тебя прошу, поговори.
— Только ради тебя. И недолго.
Егор отошёл и вернулся с давешним бузотёром. Бледное лицо, взгляд побитой собаки, в дрожащих руках пакеты и банки сухого пайка.
— П-прости меня. — Дрожащим голосом еле слышно произнёс страдалец.
— Проспался, что ли?
— Не выгоняйте меня. Я всё понял.
— Ничего ты не понял. Ты боишься на улице оказаться один и без оружия. А вчера ты сказал то, что думаешь. По твоему мнению только ты здесь, бедный, пашешь. А мы, бездельники, на тебе ездим. Вот пойди, прогуляйся там, где мы каждый день гуляем. Туда, где моя жена гуляет. Ты же считаешь, что я её на тёпленькое местечко пристроил. А то, что она, женщина, с автоматом бегает, жизнью рискует, а ты под охраной, в безопасности, по хозяйству работаешь, это нормально?