— Откровенно скажу, я тронут, хотя и не понимаю, почему я, а не полковник? Ведь он…
— Прекрасный человек. Мой покойный муж вложил массу энергии в успех своей карьеры, и, как видите, она удалась. Он вошел в узкий круг офицеров, которым начальство доверяет. Но в данном случае речь идет об отношениях не служебных, а человеческих.
— И что же?
— Когда дело доходит до вещей неприятных, а тем более дурно пахнущих, перед глазами Шниттке опускается цветная заслонка, за которой все отрицательное либо исчезает, либо приобретает благородную окраску. Поэтому общаться с ним всегда легко, за что все его любят, и я в том числе. Но обсуждать с ним то, что пришлось увидеть здесь, не имеет смысла.
— А со мной?
— Вы — другое дело. Да и потом, с кем еще? Ведь нас здесь всего трое.
— То есть, как говорят французы, за неимением лучшего, король спит со своей женой.
К удивлению Генриха Карин нисколько не обиделась.
— Мой папа любил повторять этот афоризм, а мама порицала его за вульгарность.
— А вы?
— Я как и жена Цезаря — вне подозрений. Я не порицала. Но бросила учебу на последнем семестре в университете, вышла замуж без согласия матери. За что судьба меня и наказывает сурово, заставляя молча взирать на эту смесь из грязи и крови. — Карин заметно помрачнела. — Сегодня Ральф по каким-то пьяным соображениям устроил нам необычную экскурсию. Можете себе представить существование в лагере учреждений для развлечений?
— С трудом.
— Так вот, ничего не объясняя, Ральф сопроводил нас в барак рядом с кинозалом, где и располагается лагерный «дом терпимости». В нем размещаются отобранные в женском лагере Равенсбрюк двадцать молодых женщин, которым обещано освобождение после шести месяцев добросовестного исполнения ими обязанностей.
— Не очень понимаю критерии оценок в этой профессии.
— И не надо. Этим заняты две надзирательницы в звании шарфюреров СС, которые превратили обитательниц бараков в рабынь. С одной из женщин мне удалось коротко поговорить, и вот вам пример падения нравов в нашей самой элитной службе. Она рассказала, что один из ее постоянных клиентов принес ей в уплату за услуги полфунта сливочного масла. Надзирательница, узнав об этом, затащила клиента к себе, разделась и легла с ним в постель, после чего масло, естественно, досталось ей.
Вы представьте, сотрудница СС предлагает себя заключенному за кусок масла! Если бы фюрер узнал о творящемся здесь, он снес бы головы и Коху, и всем его прихлебателям!
— Думаю, так и произойдет, однако, мы с вами этого не узнаем. В субботу наша миссия в лагере заканчивается, и я отправляюсь в Псков обратно через Берлин. Думаю, и вы здесь не задержитесь.