Сидевший рядом с водителем майор предъявил охраннику пропуск со штемпелем «Люди и груз проверке не подлежат». На пропуске и под штампом стояла подпись заместителя коменданта, которая почему-то не устроила вахмистра. Он кивнул. Двое автоматчиков усилили прочность шлагбаума своими телами, после чего сам вахмистр направился в охранное помещение. Вскоре он вернулся и легким кивком санкционировал одновременно и поднятие шлагбаума, и проезд автомашины, не добавив при этом прежнему безразличному выражению лица даже слабых намеков на доброжелательность или неприязнь.
Машина выехала на узкое асфальтированное шоссе, повернула налево и, минуя виллы блюстителей лагерного порядка, уверенно двинулась вперед. Проехав еще небольшой отрезок, машина несколько притормозила перед дорожным указателем «на Веймар», затем повернула направо и покатила по сырому от утренней росы пустынному шоссе.
Воздух вокруг был насыщен хвойным ароматом, который щедро распространяли деревья, выстроившиеся в густо зеленую шеренгу по обе стороны шоссе. Ехали молча, и вряд ли кто-либо из пассажиров мог отгадать мысли, владевшие в тот момент его попутчиками.
В Веймар прибыли с первыми лучами солнца, осветившими медленно пробуждавшийся город с брусчатой мостовой, отшлифованной временем и отмытой дождями. Миновали центр и остановились у небольшого гостиничного дома, рядом со зданием вокзала.
Пассажиры выгрузились быстро, ибо багажа у них не было. Едва попрощавшись, шофер лихо развернулся на небольшой привокзальной площади и заспешил домой, опасаясь, что неприятно молчаливые люди передумают и запросятся в обратный путь.
За стойкой в гостинице приезжих встретила еще заспанная, но уже накрашенная дама.
— До какого числа желаете оставаться у нас?
— До первого поезда на Берлин.
Дама бросила взгляд на настенные часы, а затем на висевшее перед ней расписание поездов.
— К сожалению, господа, утренний поезд только что отошел от перрона, и если вы захотите дожидаться следующего, оставаясь в гостинице, вам — она сделала выразительную паузу, — придется платить за целые сутки.
— А когда следующий поезд? — поинтересовался Генрих.
— В восемь вечера, через десять часов.
— Мы остаемся. И пожалуйста — три билета, купе до Берлина, — Генрих выложил две купюры на стойку.
— Тогда я готовлю вам завтрак, — засуетилась при виде денег хозяйка.
А майор и двое штатских в костюмах разных цветов, но весьма схожих по фасону, поднялись в свои номера.
* * *
Берлин встретил гостей недружелюбно. Едва поезд вполз под стеклянные перекрытия вокзала, как во всю мощь вдруг взревели сирены, возвещая воздушную тревогу. Тут же загрохотали зенитки и несколько раз ухнули свалившиеся с неба бомбы. Руководствуясь указательными стрелами на стенах, пассажиры поспешили в бомбоубежища, каждый со скоростью, предписанной ему возрастом и состоянием здоровья. Не сомневаясь в том, что английские летчики, зависшие высоко в небе над Берлином, честно выполняют свой долг и не станут бомбить союзников по коалиции, трое прибывших из Веймара вышли из-под вокзального колпака на улицу и, уставившись в небо, принялись внимательно наблюдать за шарившими по небу лучами прожекторов.