И вот, состыковка произошла, но и на этом все не кончилось. От Лены пришло гневное «Разбирайтесь сами» и несколько нелицеприятных пожеланий вслед, а через несколько минут в реанимацию влетел разъяренный Паша.
Он наклонился к Нике с таким свирепым видом, что она съежилась. Его ноздри раздувались, на лбу вздулись вены, сжатые губы побелели. И она поняла: если она сегодня от чего и скончается, то точно не от осложнений.
— Ты вообще соображаешь, что делаешь?! — зашипел он ей в ухо.
— Да что не так-то? — она вздрогнула и дернулась в сторону: было щекотно.
— Зачем ты подослала Макариху?
— Кого? А, Ленку… — и Ника вспомнила, что не ей одной в школе досталось прозвище от Паши. — Это ведь нормальная практика.
— Ты что, думаешь, я тебя для этого к себе перевел?! Отобрал кусок хлеба у областных коллег?
— Нет, но…
— Или ты считаешь, что я не способен ничего сделать по-человечески?!
— Да нет же… Паш, послушай…
— Поверить не могу!
— Да ладно! — Ника справилась с первым испугом и перешла в наступление. — То есть ты будешь изображать бессребреника? Слушай, я понимаю, ты не за взятки работаешь. Но только не надо говорить, что ты никогда в жизни не брал от пациентов благодарность.
Он промолчал.
— Вот именно! — с торжествующим видом прошептала она, чтобы не привлекать лишнего внимания. — И чем я хуже? Или ты берешь только чистые деньги? А свои я, значит, не тем способом заработала?
— Я не это имел в виду… — теперь Паша выглядел растерянным.
— Я видела, что из-за меня тебе досталось от начальства. А я не хотела, чтобы так вышло! Слушай, во всей этой ситуации — моя вина. Я должна была сразу тебя послушаться, и все было бы нормально. А теперь у тебя проблемы, и я хочу хоть что-то сделать…
— Значит, так, — Исаев пристально посмотрел ей в глаза. — Я не имею ничего против благодарности. Но, во-первых, сейчас еще слишком рано судить об успехе операции, во-вторых, мы не чужие люди. Ну, то есть чужие, конечно, я имею в виду… Друзья, приятели… Не знаю, как это принято называть. Я взялся помочь, потому что так решил. И с моими проблемами ты не имеешь ничего общего. Мое решение — мои последствия. Ясно? Хочешь поблагодарить, открой рот и сделай это.
Она смотрела на него, переваривая смысл сказанного, и неожиданно для самой себя фыркнула.
— Ты чего? — он нахмурился.
— Ты себя со стороны слышишь?
— Что?.. Я…
— И кто из нас теперь пошляк? — игриво поинтересовалась она.
Он взглянул на нее с недоумением, явно пытаясь до последнего сохранить суровый вид, но тоже не выдержал и рассмеялся.
— Эх, Карташова… — выдохнул он. — И за какие грехи ты мне досталась?