— Окей.
— Такая благодарность пойдет?
Он помолчал, хитро прищурил один глаз и внимательно на нее посмотрел.
— Не-а, — выдал он, наконец, и улыбнулся.
— В каком смысле?
— Не пойдет, — довольно сообщил он.
— Так, а что еще? Коньяк? Виски? Конфеты? — перебирала она. — Вернуть Макариху?.. Тьфу, черт бы тебя подрал с твоими кличками! Лену вернуть? Имей в виду, если под словами про рот ты подразумевал…
Он прижал палец к ее губам, заставив замолчать, и пригнулся к самому ее лицу. В его глазах загорелся хулиганский огонек.
— Тихо, женщина, — интимно прошептал он. — Не нарывайся.
Она попыталась что-то промычать, брови удивленно поползли на лоб.
— Ты просто испечешь мне свой самый лучший торт, — закончил он и весело подмигнул.
09 мая 14:51
#деньпобеды #обратныйотсчет
Народ, где можно купаться в середине мая? Требуется солнце, море, в идеале — пальмы. Багамы не предлагать, ибо грешно смеяться над отечественным здравоохранением.
Парад смотрели все. Пациенты в палатах, младший персонал в сестринских, жалкие халявщики в ординаторских. Все, кроме Паши. Он уже час наблюдал на мониторе кишку Лапушкина без надежды в скором времени переключиться на танки и самолеты. Лапароскопия, будущее хирургии.
С дежурствами он в этом году собрал джекпот. Все праздники провел здесь, на седьмом этаже, в оперблоке. С улицы уже доносился гул, приближался, охватывал низкочастотной вибрацией тело. Летят, красавцы, на Красную площадь. Паша бросил короткий взгляд в окно, но успел заметить лишь краешек истребительского крыла. Вздохнул. Некогда отвлекаться.
— Лучше бы расходники привезли, — бурчал за экраном Фейгин.
Не поспоришь ведь. И расходники, и препараты, и компьютеры божеские. И премию. С другой стороны, парад — какое-никакое, но зрелище. Паше, например, не обрыбилось. Илья вон сидит себе, ворчит, а сам на самолеты смотрит. С кем бы только поспорить на большие деньги, что и вечером вместо салюта придется шить очередного пациента. Спасибо, фейерверки казенные. Нашим только дай пострелять. А потом в хирургии кисти и в ожоговом не протолкнуться.
С Лапушкиным закончили, когда в небе уже таял триколор. Паша передохнул, съел купленные в кулинарии рулетики из ветчины. По привычке двинулся в реанимацию к Нике, но запоздало вспомнил, что она уже в палате. Вчера перевели.
Жаль, конечно. Нет, за нее он был рад. И за себя тоже, потому что дренажи стали сухими на вторые сутки, УЗИ лишней жидкости не выявило, да и руками прощупывать — одно удовольствие. Короче, швы состоялись. Стервец-заведующий отлез со своим инфернальным взглядом. Ему и говорить ничего не надо было, зырк — и уже кажется, он сейчас достанет из-за спины раскаленный трезубец. Впрочем, этот и разговорами не погнушался, разнес наутро после операции Пашу с Поспеловым так, что захотелось лечь на пол и всплакнуть в позе эмбриона. Ничего, не впервой. Время прошло, Ника зарастала, как собака. В хорошем смысле.