Она слушала его глухой, невнятный голос и хотя не всё понимала в его быстрой речи, ей делалось как-то легче и от его слов и от того, что она уже выплакалась…
Что ж теперь плакать? Да, она не сможет с гордостью сказать, что выполнила всё, что требовалось, но она постарается сделать как можно больше; она будет терпеливо учиться языку, пойдёт к женщинам, к матерям: с женщинами сговориться легче; она сделает всё, что в её силах.
Дверь приоткрылась, и в щели показалась старуха Ная Гиндипте. Она что-то тихо и бесстрастно произнесла.
- Дети пришли, учиться надо, - сказал Селифон неуверенно и просительно.
Удивлённая быстрым возвращением детей, она распахнула дверь. В коридоре стояли все её ученики и взволнованно смотрели на неё. В руках у всех были новенькие тетради и ещё не очинённые карандаши.
Она переводила взгляд с одного лица на другое. Вот он, мальчик, которого она спрашивала в классе.
- Что это такое? - она указала на карандаш.
- Кирадас, - ответил мальчик несмело, и в молчаливой толпе детей волной прошёл и замер неясный, приглушённый шёпот: «Кирадас, кирадас…»
Тогда она засмеялась и заплакала одновременно и, уже не скрывая от Селифона слёз, повернулась к нему.
- Занятий пока не будет, Селифон, - сказала она неожиданно весело. - И ты мне не нужен: я сама буду с ними разговаривать. А ты мне пришли своих Тоги и Ная с досками и доставай сухого мха, шкуры, тряпьё. Будем конопатить школу, стелить полы, белить стены. И пока всё не будет блестеть, занятия не начнутся. Ребята будут работать с нами.
- Делай, делай! - радостно крикнул Селифон. - Всё будет, что надо, Ольга Иванна!
Как геолог обманул Селифона
Кирилл приходил в отчаяние. Собственно говоря, с таким же успехом он мог бы бродить по шоссейным дорогам Московской области и искать там под ногами слюду. Правда, кусок мусковита, который ненец доставил в Ергалан, был отличнейшим, редким образцом. Но можно ли быть уверенным, что этот камень найден около озера Имарга? Ведь ненец тут же объяснил, что он плохо знает местность и сам живёт по ту сторону Хаты. Может быть, камень найден за сотни километров от Имарги, а они с Ергуновым вот уже три месяца топчутся на этих берегах. Три месяца! Подумать только! За эти три месяца Советская Армия освободила сотни сёл и городов!
Он должен ускорить эти поиски, он должен их ускорить! Но ведь и сейчас он спит только четыре с половиной часа в сутки.
Кириллу вдруг ужасно захотелось спать. Да, поспать бы, по выражению Ергунова, «этак что-нибудь минуток триста»…
Нет, этот номер не пройдёт!
Пробежаться, что ли?