— Не знаю, придется проводить аудит своими силами.
— Вы же воин, неужели вы справитесь с цифрами?
— Когда-то я был ротным писарем и ротным казначеем. Кое какой опыт у меня есть. Вот только не знаком я с тонкостями ведения хозяйства.
Он почему-то понадеялся, что сейчас эта красивая женщина предложит ему помощь, но та только отпила вина и спросила:
— А что ваши люди делают у дороги рядом с болотом? Там ведь ваши люди?
— Да, мои, — солдат замолчал, не зная, как бы объяснить ей, чтобы это не выглядело глупостью. — Понимаете, там бродит один… даже не знаю, как его назвать …
— Человек, — предложила фрау Анна.
— Ну да, человек, — согласился Волков. — В общем, он напал на меня, когда я был один и возвращался от лекаря, как коннетабль, я должен его найти и повесить, чтобы другим неповадно было.
— А я знаю, где он прячется, — вдруг произнесла женщина.
— Знаете? — искренне удивился солдат. — То есть вы его видели?
— Дважды. После того, как убили моего сына, я плохо сплю, — она встала и пригласила Волкова. — Пойдемте.
Солдат поставил бокал на стол и пошел вслед за женщиной. Они поднялись на этаж выше, там были покои госпожи, но в них они не задержались, солдат шёл сзади неё по лестинце и не отрывал взгляда от крепкого и соблазнительного стана госпожи Анны под тонким шуршащим шёлком, так поднялись ещё выше, на крышу донжона, и подошли к зубчатой стене.
— Видите тот остров в болоте, — женщина указала рукой. — Вон он, с березами.
— Вижу.
— Я дважды видела, как этот человек возвращался туда.
Солдат глядел на остров, а сам думал о том, что от этой женщины пахнет просто великолепно. Солдат смотрел на неё и невольно сравнил ее с дочерью барона. Он даже на секунду забыл, зачем они здесь стоят, и, придя в себя, сказал:
— Обязательно проверю это. Завтра же.
— Он возвращается с рассветом. Один раз нёс что-то.
— Вы разглядели это? Отсюда? У вас хорошее зрение.
— У меня всё хорошее, здоровьем бог не обидел, — отвечала фрау Анна, глядя ему прямо в глаза.
— Бог не обидел вас не только здоровьем, но и красотой, и умом.
— Да, это так, — спокойно произнесла фрау Анна. — Ни здоровьем, ни красотой, ни умом Господь меня не обделил. А вот со всем остальным у меня не так хорошо.
Она замолчала, но в этом молчании осталась недосказанность. Солдат тоже молчал, он знал, чем господь ее обделил.
— А как ваше здоровье? — спросила женщина.
— Монахи говорят, что рука восстановится, хотя прежней уже не будет, а хромота… от нее, наверное, мне не избавиться никогда. Лекари говорят, что со временем она уменьшится и будет не так заметна, но не более того.