— Заняты места, — сурово сказал детина.
— Кем это? — поинтересовался Волков. — Не вижу.
— А ты капюшон скинь, может и прозреешь.
— Мне в капюшоне теплее.
— А у нас тут не холодно, так что лучше сними. А то…
— А то что?
— Снимай, говорю, личико твое поглядеть хочу, может ты вор с дороги.
— Перебьешься, — Волков уже шел на конфликт. Он ещё стражнику хотел надавать оплеух, тут этот сам на рожон лез.
— Снимай, говорю, а то стражу с замка позовем, — не отставал здоровяк и кружкой ткнул в грудь солдата. — А стражники у нас лютые, недельку в подвале поживешь на хлебе и воде, вся спесь с тебя сойдет.
Волков готов был рассмеяться, но сдержался и сказал.
— А ты уверен, что хочешь увидеть мое лицо?
— Снимай, говорю, капюшон, а то точно стражу покличем, — сказал здоровяк и снова попытался ткнуть солдата кружкой.
А солдат быстро и сильно ударил его по руке. Добрая порция пива облила немытую рубаху верзилы, а кружка с грохотом покатилась по полу.
Гомон и шум в трактире сразу стихли. Люди смотрели на них и тянули шеи, чтобы разглядеть, что происходит.
— Ах вот, ты как?! — Заорал детина. — А ну ка стражу сюда позовите кто-нибудь…
И в ту же секунду между ним и солдатом появился человек.
— Простите его, благородный господин, — примирительно заговорил человек. — Он у нас с детства умом слабый, дурень он у нас.
Он повернулся к детине и зашипел:
— Пошел отсюда! — И уже солдату ласково добавил: — А за грубость его вам угощение за счет хозяина будет.
Его карие, проницательные глаза, чуть навыкат, даже и не пытались заглянуть под капюшон. Одет он был скромно: несвежая рубаха, жилетка, шапочка на голове. Говорил он негромко.
— И что? Ты даже не захочешь, чтобы я снял капюшон?
— Я трактирщик, всю жизнь трактирщик. Я знаю, если благородный человек не хочет снимать капюшон — значит, всем будет лучше, если он его не снимет. Да, всем будет лучше.
— А откуда ты знаешь, что я благородный?
— Да по вам же видно. Только такой дурень, как он, — человек кивнул в сторону здоровяка, — этого не видит. Плащ тонкорунной шерсти, у нас такая не водится. Сукно с островов привезено. Краска, что сухая, что мокрая, следов не оставляет. Добро крашеное сукно. Серебряная застежка искусной работы, наверное, фризийской.
— Любой купчишка может купить такой плащ.
— Верно, да вот только никакой купчишка никогда не купит меч с золотой ручкой. Зарежут купчишку за такой меч.
— С золотой ручкой? — Волков усмехнулся. — Ручки у тебя на кувшинах.
— Да, на моих кувшинах ручки. В общем, сейчас я найду для вас место и угощу от всего сердца.
— Ну, давай, — нехотя согласился Волков. Он даже пожалел, что драки не вышло.