— Только давайте вдвоем пойдем.
— Почему?
— Не хочу заголяться перед другими мужиками, глазеют они.
— А я, по-твоему, не глазею?
— Нет, вы не такой, как они.
Они поднялись в башню, но солдат не отставал.
— А в чем же я не такой?
— Вам все равно, а холоп ваш таращится, а монах украдкой глядит, словно ворует. Вроде не смотрит, не смотрит, да и зыркнет.
— Ясно. А что ты в шаре видишь?
— Так я ж вам сказала, все, что вас касаемо — вам говорю, а что не касаемо — шар говорить не велит.
— Не велит? — Удивился солдат. — Как это он тебе не велит?
Агнес опять уставилась на него. Молчала с укором и ответила, как отрезала:
— А вот так. Не велит и все. Не знаю, как.
У двери Волков остановился, кривился от боли.
— Что, нога болит? — Спросила девочка.
— Заходи, не стой, — солдат чуть толкнул ее в спину.
Едва переступив погод, девочка сразу скинул платье, залезла на кровать, уселась так, чтобы грязными ногами не пачкать перину и сказала:
— Я сейчас в шар погляжу, а потом вас полечу.
Солдат, тяжело хромая, достал из ларца шар и протянул ей его. Девочка схватила шар так, как голодный схватил бы кусок хлеба и сразу, словно в омут, кинулась в него смотреть. И тут же заулыбалась. Смотрела она долго. Долго и неотрывно. Только дышала часто, словно бежала куда-то, а потом ее начало вдруг потрясывать, передергивать, словно судорогами или как от озноба, но она продолжала улыбаться, но как-то уже вымученно, а трясло ее все сильнее. Солдат не выдержал и выхватил шар из ее рук, а Агнес повалилась на бок на кровать, зажмурилась крепко и закрыла лицо руками. И лежала так, а потом с трудом села, затем слезла с кровати на пол, присела и помочилась, не разжимая глаз. Волков ошарашенно глядел на нее и, видя, что она так и осталась сидеть, спросил:
— Эй, ты в своем уме то?
— В своем, в своем, — холодно заметила Агнес, встала, покачиваясь, подошла, подняла платье, медленно надела его и снова зажмурила глаза. Стояла, терла их.
— Что с тобой? — Спросил солдат.
— Ничего, — медленно ответила девочка. — Просто глаза ломит, аж темнеет в них.
— Ведьму видела?
— Ведьму видела.
— Где она?
— В лесу прячется, вам ее бояться нечего, она вас больше боится. Уходить отсюда хочет.
— Точно?
— Точно. Днем и ночью коршуна-ворона ждет. Говорит, что он силы большой. Она боится, что ее господин с коршуном-вороном не совладает.
— А что за господин у нее?
— Не знаю, но его она тоже боится. Она хочет в своей дом зайти, там у нее есть вещица нужная, а потом уйдет отсюда.
— А висельника она сняла?
— Она, она. С ней сынок ее. Мертвый, но с ней.
— Да как она снять-то его смогла, — не верил солдат. — Может, кто помогал ей?