— Аббат мне пишет едва ли не каждый день. Мало ли что, но мне написал. Он написал, что барон очень щедро наградил тебя. И как щедро?
— Вполне, — скромно сказал солдат.
— И сколько же он тебе обещал за работу твою?
— Семь цехинов.
— Семь цехинов? — Епископ Густав поднял брови.
— Именно.
— Семь цехинов! А знаешь ли ты, сколько местные бароны собирают со своих земель в год?
— Не имею представления.
— А я имею! Местные бароны в год собирают 15–20 цехинов в урожай, и это зажиточные бароны. Большинство едва собирает десять. Так вот мне интересно, что же ты за подвиг совершил, что прижимистый Рютте отдал тебе половину своего дохода?
— Мне он не показался прижимистым.
— Тебе не показался, а я его знаю с детства. Я вместе с ним рос. Он всегда был тупым, спесивым и драчливым, а когда вырос, то стал еще и жадным. С мужика дерет последнее, за дочь приданое дает смехотворное. Сына, наследника, держал в черном теле, сыну едва удалось у него коня выклянчить. Так что давай, рассказывай, за что жадный Рютте дал тебе гору золота.
— Монсеньор, это долгая история.
— Долгая история, говоришь? До воскресной мессы я свободен, — епископ подошел и уселся в кресле. Слуга принес ему две подушки, а под ноги поставил скамеечку.
— Ну, рассказывай, — сказал епископ. — За что барон заплатил тебе семь цехинов?
— А где мост? — Спросил солдат.
— Так нету, — ответил мужик вежливо и с недоумением, мол: «Что ж вы, господин, не видите, что моста нет?».
— Был. Я три года назад здесь проезжал.
— Так был. Да, был. Только вот дожди с февраля месяца как пошли, так и идут. А в апреле его и смыло. И севернее мост тоже смыло.
— А лодка где-нибудь тут есть?
— А как же! Есть лодка, есть. У местного мельника. Только маленькая она, вас перевезет, а коня не перевезет.
Солдат посмотрел в воду. Течение было очень быстрым. Переплыть с конем было нереально.
— И мост строить никто не собирается?
— Никто не собирается, — заверил мужик. Он связывал мокрый хворост в пучок. — А кому собираться? Старый граф еще зимой помер. Да, схоронили. А молодому графу не до этого.
— Воюет?
— Не-е, поскудствует… празднует, гуляет.
— Понятно, — солдат немного помолчал, — а там, за рекой, какой-то город был.
— Почему был? Есть. Байренгоф. Стоит город, стоит. Только вам туда ехать не надо.
— А что?
— А чума там.
— Чума?
— Ага, мрут людишки, пол города осталось от былого.
— Не уж-то столько померло?
— Кто помер, кто разбежался. Язва — одно слово.
— Язва — это беда, — согласился солдат.
— Язва — это полбеды.
— А что ж еще?
— Дезертиры.
— Вот как?
— Ага, ага, лютуют. Мы на тот берег даже не суемся. И хорошо, что мосты паводком смыло, и вы, господин, подумайте хорошенько, прежде чем туда лезть. А вам куда нужно?