Пионер, 1951 № 10 (Журнал «Пионер») - страница 2
За всеми этими судьбами зорче всех следил «первый каспийский рыбак» - председатель рыбацкого колхозного союза Иван Николаевич Аристархов.
Был он человеком в годах, но цепкая память его хранила картины далёкого детства, задавленного нуждой и темнотой. Иван Николаевич помнил пинки, тумаки, зуботычины, которые пришлись на его долю, помнил голод и стужу, помнил, как мечтал он о грамоте и как в шестнадцать лет прочёл первую книжку, да и то в каторжной царской тюрьме.
И вот теперь, каждый раз глядя на ребят, Иван Николаевич невольно сравнивал своё детство с их детством, а когда заходил разговор о юных рыбаках, он охотно вступал в беседу.
- Они ещё нас расшевелят, эти рыбачки. Это не простой рыбак, это рыбная гвардия растёт, - говорил он значительно и тут же спешил рассказать, что колхозники не нахвалятся подмогой, что в самое грудное время, когда народ занят был в полях на уборке, ни одно судно колхозного флота не простояло в море без экипажа…
Но как ни зорко следил Аристархов за судьбой маленьких рыбаков, за всем уследить не мог и он.
В августе, когда в море вернулся народ с полей, а с моря попутными рейсами потянулись к домам возмужавшие, поздоровевшие на весёлой морской работе мальчики и девочки, в обком комсомола пришла телеграмма из Зеленги:
«К учебному году готовы. Вызывает тревогу судьба трёх учеников. Сержан Амангельды, Боря Кудрявцев, Люба Ершанова, все седьмого класса Маковской школы, до сих пор не вернулись с моря».
Эта телеграмма попала на стол к инструктору обкома комсомола Зое Курбаевой.
В обкоме Зоя работала недавно, а прежде была вожатой в Маковской школе.
Прочитав телеграмму, Зоя задумалась. Вспомнилось ей тихое утро в колхозе… Люди - кто в поле, кто в море. Пусто в селе. Двумя рядами стоят над рекой рыбацкие домики, крытые светлым оцинкованным железом. У каждого домика садик. С утра от жары ставни закрыты, и кажется, домики спят, крепко зажмурив глаза.
Внизу, у реки, стоят корявые ветлы с зелёными шапками кудрявой листвы. И на каждой ветле, выше человеческого роста, рукой не достанешь, болтается серый мохнатый хомут-воротник. Это сухая тина застряла во время разлива. Глянешь и не верится: неужели туда поднималась вода? А теперь-то вон где!
Внизу, под берегом, двоясь в спокойной протоке, стоят смолёные лодки-бударки. Где-то далеко-далеко, на тоне, чуть слышно стучит трактор, выбирая урез тяжёлого невода.
И вдруг на берегу, на горе, раздаётся звон колокольчика, и сразу утренняя тишина взрывается сотней задорных голосов. Мальчики и девочки, казахи и русские, шумной, дружной лавиной катятся с горы.