Секретаря ЦК, парня длинного, тощего, но с хорошим чувством юмора, в силу забавности фигуры и должности официального ведущего, «трепали» в каждом номере газеты… Он хладнокровно, на провокационные вопросы, как ему нравится тот либо иной шарж, отвечал,– Столь пристальное внимание к моей особе – несомненный признак популярности!– чем, в конце концов, и в самом деле, добился этой самой популярности – и от него отстали.
Если бы я сейчас, просто наобум назвал кого либо из ныне знаменитых, маститых, народных и заслуженных – уверен, в той либо иной степени он оказался бы приобщенным к тем, тридцатилетней давности молодежным семинарам. Если сегодня могу запросто в моем городе общаться на любом уровне, с любыми «творческими начальниками» (и около творческими тоже) то только благодаря тому давнему участию в вольной корпорации свободных «мастеров». При этом не стоит думать, что все основывалось на зубоскальстве и винопитии. Нет! Семинары эти отличались основательностью и лекционной и дискуссионной программы. За честь выступить на них почитали самые известные ученые и творческие работники не только Беларуси, но и всего СССР. Они приезжали в какое либо оршанское или мядельское захолустье из стольных градов, докладывали свои самые замысловатые изыскания, подвергались безжалостному юношескому остракизму. Отбивались, отшучивались, пили вино, флиртовали, и уезжали – помолодевшими, глотнувшими воздуха юности с какой-то блуждающей усмешкой на лице, словно омытые молодой, веселой кипенью.
Так было!.. При этом традиционно и постоянно участники семинаров всегда выступали для местной публики. Выступать, между прочим было кому, и вовсе не с «попсой» и не под «фанеру» Помню в нетопленом сельском клубе, на немыслимо раздолбанном клубном пианино, блестящий органист, уже обретавший всемирную славу, Олег Янченко – полтора часа для местных теток и дядек, играл собственные вариации на темы фуг Баха – и в зале была потрясающая тишина. Не та, тишина, когда из вежливости, или под знаком приказа, ее, такую тишину, всегда слышно, а настоящая, когда понимаешь, люди слушают, люди ошеломлены, люди благодарны… Эту тишину, следовало послушать. Усдыхав, понять – это на всю жизнь! Хотя, через полчаса, тот же Олег, сверкая своими потрясающими цыганскими очами, запросто позволял, уже в нашем семинарском помещении, выносить себя на руках, под объявление: «Смертельный номер! На каждую пятку – по Натке!» и, валяя дурака, в горизонтальном положении, под общий хохот зала от того, что при каждой олеговой пятке, в самом деле, находилось по одной Натке – одной известной ныне поэтесе и одной актрисе, исполнял, ни много ни мало, свою, только что написанную, вполне серьезную оперу, по мотивам Блоковского «Балаганчика».