Однако, вернёмся на улицу…
Один из моих стихов, подаренный на день рождения режиссёру Игорю Волчеку и, увы, им утерянный, начинался так:
Гремит по улице трамвайчик,
А мы повисли на подножках…
Любимым развлечением пацанов в те годы было сигать с подножек трамваев – Господи! сколько же было этими трамваями отчекрыжено детских ручек и ножек, цепляться железным крюком за проходящие по улице полуторки и скользить за ними по льду на снегурках, или гнутых из стального прута «козах» и, конечно, взрывать…
Иногда, проходя по улицам, встречаю слепых людей, моего возраста, с лицом изъязвлённым, татуированным синими пороховыми отметинами, безошибочно признаю – наши пацаны…
Когда копали фундамент под строящуюся 41 школу – раскопали немецкий склад боеприпасов…
Какие сапёры!..
Никаких сапёров не было в помине…
Весь склад был растащен и перепрятан по сараюшкам, подвалам, чердакам…
Из артиллерийских гильз доставался трубчатый порох, который если его поджечь и быстро прижать к кирпичу вспыхнувшим концом, взвивался в небо, почище ракеты; винтовочные патроны разбирались, отсыпалась из каждого толика пороха, вставлялась на место пуля и эти полуфабрикаты выстраивались где ни будь между сараями и забором присыпались порохом, чиркала спичка и гремели по нашим дворам автоматные очереди; откуда что бралось – откуда бралось знание и умение выплавлять тол из мин и снарядов… Что это было!?.. Отголоски партизанки или некая память на генном уровне?.. Не знаю!..
Но мы это умели.
Умели и делали…
Гремел взрывами разбитый, раздолбанный Минск…
Гудели пивные фронтовыми воспоминаниями наших родителей, а мы, словно сожалея о том, что опоздали родиться к великой войне играли, доставшимися нам по наследству от этой войны игрушками…
Рядом с нашим, 12 домом, построенным уже после войны, до сих пор стоит 10-й, знаменитый тем, что это был единственный дом в Минске, построенный, а не взорванный в военные годы. Он и по архитектуре, и по внутреннему устройству квартир не наш, немецкий… Немцы его построили, чтобы разместить своих офицеров.
В этом доме жило начальство… По сегодняшней терминологии его следовало бы называть элитным. Там жил Витя Генкин – его отец был начальником по строительству, а мать заместителем министра лёгкой промышленности. Жил там и Толик Андрижиевский, у которого водились совершенно немыслимые американские игрушки. Ходили слухи, что его родители то ли дипломаты, то ли торговые представители… Слова эти тогда ничего для нас не значили и мы их не запоминали…
У Толика был шикарный игрушечный автомат американского производства. Думаю, что и сегодня у мальчишечьей мелюзги он бы вызывал неистребимую зависть, но на нас он особого впечатления не производил именно потому, что был игрушкой.