Единственное, что безоговорочно допускаю, первоисточник мог присочинить – в послевоенной партизанской чересполосице, чего только не придумывали про свои подвиги славные герои.
Пишу об этом с известной долей иронии, поскольку не один раз убеждался в том, что многие настоящие герои в основном помалкивали и потихоньку вымирали… Павлиньи хвосты во времена, когда повалили награды и льготы, стали распускать в основном герои мнимые, дутые…
Работал на станции автосервиса на выезде из Минска в сторону Слуцка сварщик Жора…
Горелки он в руки не брал до тех пор, пока «хозяин» не смотается через дорогу в лавку и не поставит ему чекушку.
Начальство Жору не трогало до тех пор, пока не пришёл некий директор со стороны из отставных полковников…
Мы тогда с папой, по какой то надобности чинились в этом гараже и видали всё своими глазами…
Начальник отставник устроил Жоре жуткий скандал за пьянство… С ором, матюгами и топаньем…
Жора, нужно отдать ему должное, очень спокойно его выслушал, поправил расчёсочкой безукоризненный пробор и выдал начальнику такое…
Последняя фраза, если вырезать непечатные слова звучала примерно так…
– У меня… в бригаде… полковники… по-пластунски… сугробы… носом… пахали… И ты… гнида…
Ну, и дальше по тексту, в том же духе…
Взбешённый полковник выскочил из гаража, ошпаренным петухом. Назавтра, пришёл налаживать с Жорой отношения и был похож на полу ощипанного курёнка…
Видимо, заглянул в личное дело, из которого выяснил, что Жора в партизанах был командиром знаменитой бригады, то есть в генеральских чинах, после войны, возглавлял обком партии, потом райком, потом опускался всё ниже и ниже, пока не осел в сварщиках гаража и справедливо считал, что с этой «должности» его попереть некуда…
Ещё одной колоритней шей личностью был директор художественного фонда Изох… Однорукий, пучеглазый верзила – тоже бывший партизанский начальник. Папа был Председателем фонда и Изох номинально ему подчинялся.
– Изох… Ты же был командиром партизанской зоны… У тебя в подчинении были тысячи людей… А теперь с тремя сотнями художников справиться не можешь…
Это папина тирада…
Изох, наливался кровью, выпучивал глаза и с искреннейшим недоумением орал…
– Павло Кырылович, дак там же у меня был маузер и я их к сосне… К сосне…
Жора, кстати, с Изохом был знаком, их зоны соприкасались, и, вспоминая славные года, небрежно ронял…
– Когда Изоховы бандюки к нам забредали, шлёпали их без суда и следствия…
В одном из документальных фильмов мы снимали Алеся Адамовича… Не могу сказать, что мы с ним подружились, он был человеком достаточно закрытым и близко к себе подпускал людей с осторожностью и опаской.