Немыслимо кровавой, немыслимо жестокой и в то же время смешной и тёплой – они были молоды, бесшабашны, никто не рассчитывал выжить, каждый день мог стать последним…
Ужасно горжусь, что дядя Саша Авакимян, почти родной нам человек, который нашёлся в начале шестидесятых, всерьёз называл меня фронтовиком, поскольку целых четыре месяца, беременная мной мама была на передовой…
С переездом на Московскую, мой город изменился. Изменился географически и социально. Старые детские связи и дружбы резко оборвались, а новые некоторое время не образовывались. Причиной тому, видимо, была слабая заселённость района и то, что в доме нашем располагалось общежитие строительного треста, жильцы были молоды, семей не пока не завели и единственным их развлечением были танцы под патефон на лестничных площадках.
Эти танцы нас крепко доставали…
Наша семья была единственной в доме, имевшей собственную квартиру, а не койку – поэтому мы считались буржуями и чувство социальной справедливости юных гегемонов требовало вести с нами непримиримую борьбу. В основном, эта борьба заключалась в том, что после двух-трёх танцев кто-то из наиболее революционно ориентированных молодых людей, мочился на нашу дверь и вонючие лужи затекали в нашу прихожую. Мама плакала, ежевечерне по нескольку раз, подтирая их.
Потом, изучая историю, я узнал, что буржуи во времена революционных катаклизмов тоже умели огрызаться, ставя гегемонов на место.
В нашей истории это произошло так…
Мама несла на стол суп… В супнице… Красивой, японской супнице, которая и до этой поры стоит в моём комоде… Проходя мимо двери, она услыхала некое журчанье и добродушный пролетарский грёгот за дверью. Как мама ухитрилась, не выпуская супницу из рук, открыть дверь – ума не приложу, но это ей удалось, и весь суп был выплеснут на оголённый член революционера…
Дальнейших эксцессов не последовало. Отпор буржуазии был воспринят адекватно и более нам на дверь не гадили.
Потом гегемоны стали обзаводиться семьями, интернатовские казармы превратились в коммуналки – начались иные времена…
Со многими из тех весёлых молодых людей мы прожили бок о бок по нескольку десятков лет, пару семей живут в нашем доме и до этой поры…
Замечательно красивой девушкой была маляриха Мария Короткая… Короткая – её фамилия по мужу, тоже очень красивому, стройному плотнику. Она долго жила с ним вместе, мучаясь безумно из-за его беспутного пьянства, прижила с ним двоих детей – сына и дочку, пока, в конце концов, не развелась. Живёт она в соседней квартире и теперь – состарилась, хворает глазами, но всегда всё знает, что происходит в доме, какие вышли распоряжения от властей, когда выключат и когда включат воду, на сколько подорожает оплата за тепло и за свет…