На базаре все происходило на глазах. Всегда на торговом месте присутствовал мужик, который эту свинью вырастил, с ним можно было побалагурить, поторговаться, сбить цену – это входило в ритуал. Были и невиданные в магазинах продукты – домашние сыры, вяндлина, пальцем пханые колбасы, всевозможная птица, кролики, нутрии, дикая кабанина, лосятина – одним словом гурману и любителю, имеющему деньги, всегда можно было что-то выбрать. И, пожалуй, у каждого постоянного посетителя базара, были постоянные продавцы, которых знали, которым доверяли и, которые, зачастую, откладывали постоянному же покупателю кусочек по вкусу.
На минских базарах продукты, однако, были простые и присущие сельскохозяйственной традиции Беларуси. Кроме мясных и молочных, конечно, всяческие сезонные овощи и фрукты. На базаре в Бобруйске, как рассказывал мне один тамошний старожил, можно было купить до двадцати сортов одной только антоновки. Грибов – было, завались – и свежие, и соленые, и сушеные… Володя Яблонский, на хуторе у которого, под Молодечно, мы жили одно время, сушил грибы, набивая ими матрасы. Его мать вспоминала, что «за польским часом» сушеные грибы они возами отправляли в Варшаву.
Сегодняшним умом понимаю, колхозник, работавший за «палки» (так назывались начисляемые в колхозе трудодни, которые не были обеспечены ни деньгами, ни продуктами) тащил на базар все, за что можно было получить хоть копейку. При социализме, именно колхозник был самым обездоленным человеком в государстве – без паспорта, без денег. Грабили и обижали его все, кто мог и, как мог. Наверно оттого, что многие «новоприбывшие» в Минск «насельники» были или приезжими из России начальниками, или местными крестьянами, правдами и неправдами вырвавшимися из колхоза, чисто эмоциональное отношение к мужику, торговавшему на базаре, было уничижительное. Относились к кормильцу свысока, как к человеку, не сумевшему чего либо добиться в жизни, плохо образованному – одним словом, неудачнику. Не отсюда ли, не из тех ли времен и пренебрежительное прозвище – «колхозник», которым и сегодня, подчас, награждают хлебороба?
Впервые почувствовал, что что-то не в порядке в социальной табели о рангах, когда попал на базары в тех окрестностях великой империи, в которых колхозный строй либо не успел укорениться, либо национальная традиция торговать оказалась сильнее и глубже социалистической традиции презирать, торгующего.
К первому разделу относились базары в западных областях Беларуси, во Львове, в Литве; ко второму – фантастические базары Средней Азии и Закавказья. До сих пор слюнки текут, когда вспоминаю немыслимое изобилие ташкентских, тбилисских, сухумских базаров, когда вспоминаю базар во Львове, Рахове, базар в Вильнюсе, на который ездили за «казюкасами», неимоверной красоты букетами из сухих полевых цветов и злаков. Там впервые ощутил, что торгующий на базаре человек, обладает внутренним достоинством. Ощутил его спокойствие, уверенность в себе, основательность хуторянина и легкую насмешку над, суетящимися, толкающимися у прилавков горожанами.