— У меня запор, подожди еще минуту.
Я сказал ей, что все будет хорошо, мой папа добрый, и у нас в каюте тепло и светло. Она долго противилась. Еле заставил ее выйти, и за руку вывел из туалета.
«Отец» смотрел на нас первую минуту, а затем резко подскочил и выхватил мою руку из ее руки. Потом достал пистолет и сказал, чтобы она повернулась спиной.
— Папа, это же ребенок — сказал я, удивляясь собственным словам.
— Какой это ребенок?
— Ты на глаза посмотри, на эти доверчивые глаза, пап, подумай, ты же хороший.
Он нехотя сказал ей:
— Иди за нами. И мы пошли назад. Подошли к посту проверки крови. Военный встретил нас лучом фонаря, ярко бьющим в глаза.
— Кого это ты привел?!
— Вот, сын мой… нашел в туалете.
— Кровь сдавайте живо, и без шуток.
Военный взял ее под руку и повел в соседний коридор. Я не выдержал:
— Вы только дядь аккуратнее с ней, нельзя ведь так с женщинами обращаться, зачем так грубо хватать? За руку возьмите.
Военный высказал непонятную ругань, но взял ее за руку.
Отец сдал свою кровь, проверил — чистый ли анализ, а затем сказал:
— Дай руку сюда, сделал надрез на моей руке, снял слегка кожу сверху, промыл, бросил лоскуток в пробирку, из кармана добавил слегка какой — то кислоты, и затем взял у себя повторно кровь и налил.
Беги в каюту, стой, дай перевяжу ранку и затяну посильнее.
Военный подошел, удовлетворился, что оба сдали. Проверил.
— Повезло вам обоим, не заражены. Удачливые сволочи…
— При сыне…
— Понял, понял. Иди, иди малыш, играй… Или чем ты там занят.
«Все разговоры о судьбе девушки были пустыми, отец постоянно переводил темы.
А я… Я не забуду ее глаз, широких зрачков, пугаемых светом».
Голова раскалывалась от стука в висках.
Мальчик открыл глаза.
Легкие нуждались в кислороде, а маска мешала продохнуть.
Он сдернул противогаз и долго не отлипал от трубки. С засорившегося фильтра высыпалась пыль.
Он повернулся на бок и вытащил придавленный телом мешок.
Пошарив, он обнаружил пригорышень таблеток.
Штук десять у него вышло изъять ладонью, он проглотил все.
Сколько часов он проторчал в таком виде?
С грустью оглядел остатки своего снаряжения: кусок «кофтяной» веревки, склянка с мазью, стопка консервов, полу — пустая бутылка с водой — он даже не заметил, когда пил. Револьвер, пара патронов к нему, радио, керосиновая лампа и спички.
Скудный набор для выживания.
Последний баллон с кислородом опустел.
В кармане лежали запечатанные в полиэтилен фильтры.
Он вскрыл упаковку и заменил пластинку в противогазе.
Свечи закончились.
Он попытался встать, но не гнулись ноги.
Со второй попытки получилось опереться на завалявшуюся рядом доску.